лишь улыбкой добиться от Генерального управляющего почт, чтобы ее корреспонденцию доставляли в посольство Королевства Сардинии. Для большей безопасности она соблазнила секретаря этого посольства графа де Пулига.
Этот милый человек был до такой степени влюблен в нее, что написал ей:
«Я расстался с Вами, испытывая такую боль в сердце, что на улице почувствовал, что мое лицо все залито слезами… Когда я Вас покидаю, мне кажется, что все струны моей души сейчас лопнут вместе с внутренностями».
Естественно, этот идолопоклонник никогда бы не осмелился передать полиции письма из Пьемонта, приходившие на имя Вирджинии…
Все лето, несмотря на неусыпную слежку, графиня продолжала поддерживать переписку с Кавуром, не давая карт в руки всех подозревавшего министра внутренних дел.
Вернувшись из Пломбьера, Наполеон III незамедлительно доказал Вирджинии, что разлука нисколько не охладила его пыл. Продемонстрировав это с юношеским задором, он отправился перевести дух в Биарриц. По возвращении оттуда он, по-прежнему влюбленный, пригласил госпожу Кастильоне в Компьень[28].
Двор был поражен. Это означало, что любовница императора будет жить под одной крышей с императрицей? Но что на это скажет Евгения?
Евгения не сказала ничего.
Несмотря на чувство ревности и огорчение, она решила, что разумнее всего будет промолчать. Тем более что она прекрасно знала своего легкомысленного и непостоянного в своих привязанностях муженька и была поэтому уверена в том, что госпожа Кастильоне не сможет надолго занимать его сердце.
Для Вирджинии месяц, проведенный в Компьене, был сплошным праздником. Днем весь двор восхищался ее нарядами, а ночью император по достоинству оценивал их отсутствие. Когда все ложились спать, он пробирался в комнату Вирджинии и демонстрировал ей великолепный образчик мужской силы…
Поскольку все относились к госпоже Кастильоне как к официальной фаворитке, она возомнила себя мадам Помпадур. С некоторых пор ее высокомерие вышло за рамки приличия. Некий журналист написал восторженные слова об ее красоте, а она добавила – совершенно серьезно – следующие строки:
«Всевышний не знал, что делает, когда производил ее на свет. Он так прилежно ее лепил, что когда закончил, потерял голову, увидев этакое великолепие…»
Она разрешила сфотографировать свои ступни, щиколотки, руки и плечи, носила свою красоту по различным салонам так, будто речь шла о церковной раке, которую все должны были почитать. Дошла в своей смелости до того, что стала носить такие же прически и украшения, как и императрица. С женщинами она вообще перестала разговаривать.
Такое поведение, разумеется, возмущало весь двор. И лукавая госпожа Меттерних однажды вечером выразила общее мнение всех придворных, сказав в адрес госпожи Кастильоне, что та – «скотина, которую следовало бы прирезать».
Над этой фразой посмеялись. Это было не самое крепкое выражение, но оно было высказано к
Императорский двор ежегодно с середины октября по середину ноября проводил в Компьене. Туда Наполеон III приглашал «сериями» всех, кого Франция считала людьми знаменитыми. Каждая «серия» жила в Компьене неделю. Существовала «дипломатическая серия», «военная серия», «серьезная серия», состоявшая из официальных лиц, «элегантная серия» и так далее. Все придворные мечтали получить приглашение на эти празднества, которые очень быстро получили название «компьеней».
