но ничего уже не опасался. Потому что я знал, что обе старые леди после завтрака уйдут к началу молитвенного собрания прочь, и я знал о том, что они вернутся только вечером. Они почти наверняка будут думать, что я ушёл пасти коров, и вспомнять обо мне только к вечеру. Слуги тоже не заметят моего отсутствия, с уходом старых леди они все разбежались по городу.
Ну, когда наступила темнота, я отправился по речной дороге, и прошел где-то две мили против течения туда, где уже не было никаких домов. По пути я обмозговал, что мне делать. Видишь ли, если я буду сидеть на корточках, и ничего не делать, меня настигнут собаки. Если бы я украл лодку, чтобы пересечь реку, они бы это просекли, узнали бы о краже лодки, и проследили бы мой путь. Итак, я сказал себе, плот – это то, что нужно. Он следов не оставляет.
Тут я вижу светлый огонёк д за поворотом, я сразу прыгнул в реку и поплыл. Впереди меня плыло большое бревно. Скоро я оказался на середине, и плы, прячась за плывущими брёвнами, я грёб против течения, стараясь не поднимать головы и ожидая прибюлижение большого плота. Наконец это случилось – я цепился за корму плота и некоторое время плыл так. Потом, когда стало совсем темно я влез на него и лёг с края. Люди на плоту располагались в центре, рядом с большим фонарём, и я полагал, что мне удасться быть незамеченным. Река нарщивала ход, я понимал, что часа через три-четыре я буду в двадцами милях ниже по реке, и перед самым рассветом покину плот и поплыву к берегу вплавь. И растворюсь в лесу на иллинойсской стороне.
– Но мне не повезло. Только мы сравнялись с островом, как человек с фонарём двинулся к корме, я вижу, ждать больше нечего, поэтому я прыгнул за борт и поплыл к острову. Ну, у меня было представление, что я вылезу где угодно, но всё было не так просто – берег оказался слишком крутым, и мне долго не удавалось вылезти из воды. Только спустя время мне удалось найти место, где было возможно вылезти из воды. Когда я вылез и вошёл в лес, я зарёкся плавать на плотах. Там слишком много разгуливающих фонарщиков, скажу вам по совести. У меня оставалась моя трубка в виде штифта, спички и пачка табаку в кепке, и они не намокли, так что все было в порядке.
– И всё это время у тебя не было мяса? Почему ты не искал черепах?
– Как ты её поймаешь? На неё не кинешься, и камнем убить её пельзя! И ночью её не поймаешь! А днём я прятался!
– Ну, это так! Конечно, ты должен был держаться подальше от людишек, жить в лесу все время. Ты слышал, как они палили из пушки?
– О да! Я знал, что это они тебя ищут! Я видел из-за кустов, как они кружили по реке и палили.
Какие-т молодые птахи прилетели. Полетают-полетают и сидят на ветке. Джим сказал, что это знак того, что будет ливень. Он сказал, что это знак, когда молодые куры летели таким образом, был ливень и поэтому он считал, что тае же должны были поступать полодые птенцы. Я уже собирался подстрелить кое-кого из них, но Джим не позволил мне. Он сказал, что это смерть. Он сказал, что однажды отец сильно
