Люни, где всё было оборудовано для всевозможных развлечений, где выступал цирк и работало сразу несколько театральных подмостков, открытых эстрад, танцбаров, кинокомплексов и так далее, где вечером всё приходило в движение, взрывалось немыслимым огнём разноцветной иллюминации, причудливо оттенявшей лица и наряды. Люни был вожделённой целью всей детворы Уэйна. Лоэн шла на общий совет с этими билетами, и в её руках они могли стать аргументом потяжелее, чем кулаки Линэта в борьбе за лидерство. Лоэнета не сомневалась в своей победе, как не сомневается в ней сильный и честный человек в равном и открытом бою за правду. Линэт уже давно вовлёк в сговор против «королевы» многих мальчишек – кого посулами, кого угрозами, кого насмешками, что «смотрят в пуп какой-то соплюхе». В ту же секунду, после получения письма Лоэн, он развернул лихорадочную деятельность – с тем, чтобы осуществить план, который давно созрел у него в голове.
Лоэн не сомневалась, что победит и вернёт на свою сторону «слабых», но её, как назло, стали преследовать всякие несчастья. Ни раньше, ни позже ей учинили скандал отец и мама – за выходки её «кавалеров», о последней из которых она и понятия не имела. Они разбили окна в двух домах, в том числе и окно дома, где жил тот несчастный мальчик, которого они заставляли платить «дань». Он, видимо, не смог достать денег, сколько с него требовали. Лоэн обвинили в том, что она собирает дань с детворы.
…Все родители скоры на расправу, не разобравшись, и хотя родители Лоэнеты редко её наказывали, а тем более кричали на неё – в их доме царила мягкая, добрая атмосфера «любви и дружбы», – на сей раз они не пожалели слов и заперли Лоэн в её комнате, запретив показываться на улице. Поначалу Лоэн, всё это слушавшая, лепетавшая в ответ что-то невнятное, не сдержала слёз, которые всегда катились из её больших чисто-карих глаз огромными каплями, но ещё сдерживала рыдания. Когда же её отвели за руку в комнату – резко, нервно, таща за собой, хоть она и не сопротивлялась, – она вообще разрыдалась, забившись в подушки своей укрытой атласным покрывалом постели. Но рыдала недолго. Гнев на Линэта, страшная тревога за исход «поединка» быстро высушили её слёзы, она не винила взрослых, которым вечно недосуг разобраться в детских проблемах. Потом, возможно, они поймут, что были неправы. А сейчас надо действовать. Но как? Что делать? Если она не придёт на общий совет, все решат, что она или струсила, или предала. Она боялась даже подумать о том, что может произойти, если она не придёт, как могут обидеть её девчонок, особенно Року, её лучшую подругу. «Рока-то здесь причём?» – думала она, всё ещё нервно всхлипывая. Из окна не убежишь – семь метров глухой стены. Но её, уже читавшую приключенческие романы, это не остановило. Она раскрыла свой гардероб, вздохнула с сожалением, глядя на свои красивые платьица, которых было у неё не так много, но каждое – любимое, и стала связывать из них «канат».
