style="font-size:15px;"> – Решила, решила, – Линэт издевался и над Лоэн, и над Рокой. – Гони билеты и деньги! – перестав улыбаться, приказал Линэт.
– Сейчас, – ответила Лоэн.
Все молчали.
– Ну, чего медлишь!
– Я же сказала – сейчас.
Снова молчание.
– Ну! – не отступал Линэт.
Лоэн подошла к нему. Он насторожился и отставил чуть ногу, вытащил руки из карманов. Человек пятнадцать, в возрасте от девяти до одиннадцати лет, стояли не шелохнувшись. Она подошла почти вплотную к нему.
– Ну, что уставилась?..
Глаза её полыхнули так, что Линэт зажмурился, и руки его инстинктивно потянулись к лицу… Но не успел он опомниться, как Лоэн, собиравшая всё это время слюну, смачно плюнула в его веснушчатую морду.
– А теперь царствуй, – сказал она и, резко повернувшись, вышла из круга своих бывших «подданных» и бросилась бежать…
Она не слышала, что там было сзади – она бежала, роняя на ходу крупные слёзы, ноги сами несли её, она бежала, не глядя по сторонам, выбирая только свободное пространство перед собой.
Так она добежала до площади Сирка, что на границе Уэйна и Шан-тана – другого района города, в котором она, пожалуй, и не была ни разу. За границами Уэйна начинался «большой мир»… Она остановилась на людном месте, перед входом в огромный универмаг. На город быстро ложились сумерки…
После этого случая Лоэн неделю не была дома, и её нигде не могли найти. Мать сутками напролёт плакала такими же громадными слезами, как у Лоэн. Сообщили в полицию – района, города, провинции… Отец, боготворивший девочку, облазил все злачные места Уэйна, приставая с расспросами к их посетителям, делая одну глупость за другой… К счастью, ровно через неделю, уже почти ночью, Лоэнета позвонила в двери своего дома…
Впоследствии Лоэн никому не рассказывала, где провела эту неделю. Как ни пытались родители узнать, где она была и что делала, она упорно отмалчивалась. Это «белое пятно» из жизни девочки навсегда осталось для взрослых предупредительным знаком, дальше которого не следовало заступать, за которым уже никому не было места…
Все эти события несомненно оставили в её душе глубокий шрам, она вернулась другой девочкой, хотя в чём она стала другой, трудно было определить сразу. Слова «менее общительна», «более высокомерна» мало что говорят. Никто, конечно, не ожидал, что детские игры в «королеву» и «короля» могут привести к такому финалу. Но игра – такая же для детей жизнь – жаль, что взрослые это не всегда осознают… Молчание Лоэн о том, где она провела неделю, а потом и молчание вообще – относительно многих вещей – стало своего рода возмездием миру взрослых, которые уже никогда не имели такого, как раньше, доступа в её внутренний мир, она им уже так не доверяла… И то, что в пятнадцать лет Лоэн стала жить самостоятельно, одна, хотя родители её, конечно, содержали и даже баловали, было отдалённым последствием всей этой драмы.
