стало дурно. Совсем как героине сентиментального романа: кровь отлила от лица, вообще от головы, обмякшие ноги с трудом удерживали тело, норовили подкоситься и уронить свою хозяйку на траву. Лоб покрылся холодной испариной, все звуки доносились откуда-то издалека, приглушенные и искаженные, – обращенных к ней слов мама не понимала…
Папа слабонервностью не страдал – его проняло чуть позже, когда он отправился осмотреть указанное сыном место находки… В коротком перерыве между желудочными конвульсиями папе пришла в голову совершенно несвоевременная мысль, что пикник безнадежно испорчен и любовно замаринованные шашлыки теперь пропадут, – защитная реакция мозга, пытающегося хоть как-то и чем-то отгородиться от увиденного…
Тот же день, раннее утро.
Из автобуса Ботву все-таки высадили. Он долго игнорировал громогласные предложения толстой кондукторши: всем вошедшим оплачивать проезд; и потом, когда она добралась до задней площадки и обращалась уже лично к нему, пытался прикинуться совсем полным идиотом, не понимающим, чего от него хотят. Иногда такое срабатывало – отставали, понося проклятых бомжей, расплодившихся до полного неприличия и вконец потерявших совесть.
Но чертова баба оказалась на редкость вредная и настырная, тут же наябедничала водителю – тот остановил автобус между остановками и недвусмысленно раскрыл заднюю дверь.
Ботва не реагировал, крепко вцепившись двумя руками в поручень. Зловредная кондукторша воззвала к пассажирам: он же всех вас задерживает, пока не выйдет – никуда не поедем. Тоже не конец истории, тоже можно поиграть – кто кого переупрямит, чаще пассажиры применять силу не спешат, сидят, уткнувшись в окно или в книжку… Но сегодня, как на грех, случился в салоне какой-то плечистый придурок в рабочей спецовке, даже до вынужденной остановки весьма нервно поглядывавший на часы – не иначе куда-то опаздывал.
Он подошел к Ботве и без слов показал рукой на дверь, сложив пальцы другой в огромный кулак. Ботва, обладавший незаурядной способностью предчувствовать грядущее битье, понял, что у него есть буквально несколько секунд – и напуганным земляным червем выскользнул из автобуса.
До поворота на Войсковицы оставалось не больше трех километров, и он бодро зашагал по шоссе. Сегодня урожай наверняка окажется обильным, не то что на прошлой, дождливой неделе… Сегодня Ботва будет при деньгах и проставит Гороховне (когда-то давно, в иной жизни – Изотте Генриховне, преподавателю французского языка) давно обещанную «Льдинку». И они… хе-хе… Черные пеньки зубов Ботвы оскалились в похабной усмешке.
Небольшое живописное озеро совсем недалеко от Киевской трассы, от Гатчины рукой подать (да и от Питера путь не дальний), берега причудливо изрезаны бухточками и заливчиками, несколько маленьких островков; и неглубоко, метра полтора самое большее, утонуть трудно, да и вода чистая, до самого дна прозрачная – неудивительно, что здесь любимое место для пикников богатеньких автовладельцев. (Богатенькими Ботва считал даже обладателей скромных «москвичей» и «жигуленков», разные бывают критерии богатства.)
