Но когда меня предупредительно препроводили в Зеленую комнату, дали кофе и познакомили с другими гостями, я немного расслабилась. Я поняла, что мой ящик с костями – это не самая чудная часть шоу, потому что здесь находились Рула Ленска, герои «Маппет-Шоу», «Волосатые байкеры» и маленький мальчик, умевший танцевать «Одинокую леди». Когда настала моя очередь выйти на сцену к Алану и говорить о привезенных мною образцах, я совсем не нервничала, потому что мне казалось, что я сплю и вижу чудесный сон.
Должно быть, моя тактика понравилась ведущему, потому что меня снова пригласили на шоу накануне Хэллоуина и предложили выбрать тему по моему усмотрению. Я рассказала о медицинском происхождении понятий о некоторых чудовищах и продемонстрировала законсервированные свидетельства этих заболеваний. Одним из объектов стал лепрозный больной (лепра – это проказа). Больные лепрой считались живыми зомби. Таковыми их считали на Среднем Востоке, а католическая церковь объявила их неумирающими. Они были живыми, но не считались таковыми, а следовательно – были лишены всех прав. Другим примером может служить порфирия, разновидность анемии, которая породила представление о вампирах, потому что люди, страдающие порфирией, не могут находиться на солнце, а зубы их, вследствие болезни, окрашиваются в красный цвет. Устроители шоу даже попросили меня поучаствовать в викторине на тематику Хэллоуина, и, конечно же, я выиграла, потому что очень люблю Хэллоуин! Призом была Золотая тыква – настоящая маленькая тыква, выкрашенная золотой краской. Шесть месяцев я с гордостью любовалась этой тыквой, пока она не сморщилась, превратившись в некое подобие бронзового гриба, и я поняла, что тыкву можно со спокойной совестью похоронить. Она прошла предначертанный всем нам путь и разложилась в земле. Конечно, ее можно было законсервировать и сохранить, как мы сохраняем в банках органы и тела умерших.
Эти образчики стали хитом на телевидении. Человеческие останки обладают силой, которой лишены муляжи и имитации. В Великобритании большинству людей трудно и даже почти невозможно иметь дело непосредственно с мертвецами, и этому есть несколько причин. Одна из них заключается в том, что мы теперь готовим покойников к похоронам не сами, а передаем их тела профессионалам. Другая причина заключается в том, что такие музеи, как тот, в котором работаю я, не допускают всех желающих. Для того чтобы осмотреть экспозицию, надо получить специальное разрешение. Но я чувствую и понимаю, что есть вещи, которым нас могут научить только человеческие останки: они обладают выразительностью и смыслом, которых лишены копии.
Помню, мне было четырнадцать лет, когда на уроке истории учитель начал рассказывать о нацизме. Половину класса в этот момент больше интересовал ароматический дезодорант «Импульс» и книжка «Только семнадцать», и учитель пришел в ярость. «Эти люди делали абажуры из человеческой кожи! – кричал он, – а вы болтаете о пустяках, словно не происходило ничего
