менее в нем еще нашлась слепая сила, как в существе, лишенном мысли и поэтому не знающем боли. Беррас вел борьбу, пока на него с потолка не рухнула люстра, похоронив под грудой железа, гипса и камней. Вихрь рассыпался. Алукард, упершись ладонями в колени, жадно хватал ртом воздух. А дом вокруг него все еще стонал.
Над головой было тихо. Совсем тихо. И вдруг он услышал пронзительный крик сестры.
Он отыскал Анису на втором этаже. Она забилась в уголок, обхватив руками колени, а в глазах стоял ужас. Причина этого ужаса, понял Алукард, находилась не здесь.
Девочка зажала уши ладонями, спрятала голову между колен и беспрестанно шептала:
– Я не одна, я не одна, я не одна…
Алукард опустился рядом с ней.
– Аниса. – Ее лицо пылало, на шее пульсировала жилка, в голубых глазах мутнела тьма.
– Алукард! – тоненьким голосом произнесла она, дрожа всем телом. – Скажи ему, пусть прекратит.
– Он уже прекратил, – сказал он, думая о Беррасе, но девочка опять покачала головой:
– Он хочет сюда ворваться.
Король теней.
Он осмотрел пространство вокруг нее, увидел, как в зеленый свет ее магии вплетаются черные тени. Словно в темной комнате бушует гроза, подумал он. В воздухе плясали яркие сполохи – это ее магия вела неравный бой с силой врага.
– Больно, – прошептала она и свернулась клубочком. – Не уходи, пожалуйста. Не оставляй меня с ним.
– Все будет хорошо. – Он взял сестренку на руки. – Я без тебя никуда не уйду.
Он вынес Анису через вестибюль. Дом ходил ходуном и стонал.
По стенам поползли трещины, ступени под ногами стали рассыпаться. Дом получил смертельную рану, тяжелую, глубинную. Алукард не видел ее, но чувствовал.
Поместье Эмери, простоявшее много веков, рушилось.
И разрушил его сам Алукард.
Он собрал все силы, чтобы не дать дому рассыпаться, и, переступая порог, чуть не падал от усталости.
У его груди покачивалась голова Анисы.
– Останься со мной, Нис, – шептал он. – Останься со мной.
Он вскочил в седло, пришпорил коня и выехал из ворот. Древнее поместье рассыпалось в прах у него за спиной.
Глава 4
Любым оружием
Белый Лондон
Наси стояла перед постаментом и не плакала.
Слава ворону, ей было целых девять зим, и она давно научилась хранить спокойствие, пусть даже напускное. Все знают – иногда нужно притворяться. Притворяться, что ты счастлива. Притворяться храброй. Притворяться сильной. Если долго притворяешься, в конце концов так оно и будет. Труднее всего притворяться, что ты никогда не грустишь, но если будешь ходить, понурив голову, тебя сочтут слабой, и разубедить людей будет нелегко, особенно когда ты на голову ниже всех да еще и девчонка.
Поэтому, хоть в комнате никого и не было, кроме Наси
