Максимус не мог решить, что со всем этим делать.
Ему следовало заняться сразу всем – организацией защиты Вилмера, поиском заговорщиков и возвращением девушки, причем, желательно одновременно.
Но разорваться на части и успеть везде он просто не мог.
Чтобы найти Источник, он сам прежде всего должен был остаться в живых. Для этого следовало защитить от потенциальной опасности Дерека Вилмера, да будет гореть он в Пекле. Чтобы защищать герцога, следовало разыскать автора письма, которое преспокойно лежало во внутреннем кармане сюртука.
Но, провались все пропадом, за то время, пока он будет носиться со старым пауком и заговорщиками, разбойники могут попросту убить девчонку.
Кто она для них? Легкая добыча. Девка для развлечений. Возможно, уже пустили ее по кругу…
Максимус поморщился и залпом допил ром. Не думать, только не думать ничего плохого.
…Но, как назло, думалось.
Перед глазами так и стояла щуплая фигурка, в которой на первый взгляд чрезвычайно сложно разглядеть девушку. Но стоит взглянуть ей в лицо… О, знать бы, из какой она семьи! Точеные, острые черты. Огромные ясные глазищи. Черные прядки, налипшие на белый лоб – тут Максимус поймал себя на неуместном желании еще раз прикоснуться к ее шелковым волосам и, ругаясь, пошел за второй порцией рома.
Бесполезно кидаться в ночь, искать ее.
Толку не будет, только вымотается.
…Возможно, до утра она доживет.
Но утром нужно идти к герцогу.
А если не пойти к герцогу и лично не проконтролировать усиление его охраны, он может умереть раньше, чем найдет ее. Оставшись у разбойников, умрет и она. И Ангелы с ним, с Источником, дело в человеке, которого он уже один раз не убил.
Чертыхнувшись, Максимус запустил в стену пустым стаканом. И, глядя на осыпающиеся осколки, внезапно понял, что не сможет спать. Совсем.
Еще спустя три часа он снова был в деревне, на пороге дома, где убили матушку Каппу.
Максимус огляделся: лишь одинокий абраксовый фонарь на столбе освещал деревню. В окнах – ни искры, абракс надо беречь, да и вообще ночью Ангелы завещали спать.
Он достал из сумки карманный фонарь, щелкнул переключателем – в стекле ярко пыхнуло привычным розоватым светом. Еще раз убедившись, что никто его не видит, Максимус неслышно отворил дверь и вошел.
Соседушки успели навести кое-какой порядок. Теперь бедная Каппа покоилась на столе, в изголовье едва мерцала лампадка с изображением святых Двенадцати Ликов. Женщину переодели и омыли, восковое лицо было строго и спокойно.
– Прости меня, – пробормотал Максимус, – я найду их и накажу, обещаю.
Он внимательно осмотрелся, выискивая тот нож, что торчал в груди убитой. Конечно, его могли подхватить и в доме – но точно также могли принести с собой, и тогда нож становился единственной путеводной ниточкой,
