которое держал в другой руке.
Мужчина закашлялся после того, как чародейка подала ему воды, и тяжело задышал, опустив морщинистые веки на глаза. В одном человеке довольно ловко уживались и молодость, и старость одновременно. Его настоящая кожа оказалась белой, как шерсть его заколдованных кошек, и была покрыта старческими пятнами, в то же время его глаза были наполнены жизнью и блестели ярко-синим цветом, волосы проросли сплошной сединой на голове и в то же время отдавали густую темную щетину в бороду, а некоторые части его тела, такие, как руки, вообще оказались нетронуты старостью. Когда он открыл рот, выпучив вперед идеально ровные белые зубы, Сарвилл все никак не мог отделаться от мысли, что тот напоминает ему какого-то зверька, не то бобра, не то енота, не то и вовсе обезьяну.
– Ронар Инстад… – заговорил иллюзионист хриплым голосом, – к вашим услугам, господа.
С первого этажа доносился галдеж уже подвыпивших постояльцев «рог и копыт», но громче всего, нарушая всяческие законы сольного пения, рвал глотку какой-то начинающий певун. Вся отдыхающая братия поделилась на два лагеря, один из которых извергал брань, размерами с самую высокую достопримечательность Аарда лишь бы только тот заткнулся, а другие поощряли его подбадривающими выкриками и редкими аплодисментами, убеждая того еще громче и усерднее затягивать мотивы «Развратной озорницы».
– Итак, Ронар Инстад, – Ноэми села на невысокий табурет рядом с кроватью, закинув ногу на ногу, – Уж не знаю, каким Богам вы поклоняетесь, но, стало быть, Боги сильно любят вас, раз послали нас с моим другом прямиком вам на выручку.
Иллюзионист едва заметно поднял густые брови. Из корчмы послышался женский визг, сопровождаемый диким хохотом.
– Вы обвели нас вокруг пальца, – продолжила чародейка, – а мы в ответ оказали вам услугу, которой вы недостойны – спасли вам жизнь. Не отвечайте. Не утруждайтесь, вы еще слабы. Всю вашу труппу после происшествия, словно ветром сдуло, но вы не удивлены, так? Ведь вы знаете, что с людьми вашей профессии часто случаются несчастные случаи, а цирковым бродягам не нужны проблемы с законом и прерывание гастролей на время расследования… Вы бросаете тех, с кем росли вместе, делили обед и даже согревали одну постель… Прямо на манеже, в крови, с переломанными костями и даже не удосуживаетесь достойно похоронить своих близких. Как говориться, цирк уехал…
Маг как будто сначала решил не отвечать, но потом почему-то передумал.
– Не мы придумывали кодекс, как вы выразились, бродяг, госпожа, – иллюзионист ответил вполне дружелюбно и высокопарно, сплюнув сгусток крови на пол прямо рядом с ногой чародейки, – не нам его и изменять. Все эти правила спасали жизнь и мне самому несчитанное количество раз в свое время, видимо пришла пора возвращать долги.
– Неужели не было хотя бы одного случая, когда ваше следование кодексу не пошло на пользу?
– Разумеется,
