могла бы быть моя жизнь. В новой школе я не была какой-то особенной; не была родственницей кого-то особенного. Я могла бы остаться там, получать В, изредка В с плюсом[6], заниматься в часы для самоподготовки, бросать мячи через спортзал, забывать код замка на своем шкафчике, пройти курс алгебры первого уровня, пройти курс землеведения, чуть не завалить курс по искусству. Сидеть на трибуне и не танцевать на балу в честь Хэллоуина, стоять в углу и не танцевать на выпускном. Ничего интересного.
Время шло, и вскоре я позволила себе забыть детали той ночи. Почему я так испугалась. И почему вообще уехала из нашего городка.
Именно тогда она и решила действовать.
Однажды Руби дотянулась до меня и встряхнула. Она смогла сделать это даже через границы штатов.
Тот день начался как любой другой (по дороге в школу заглох автобус; на первом уроке писали контрольную; на физкультуре мне в лицо прилетел мяч), но потом звезды сдвинулись. Декорации подняли и перенесли за кулисы, сцена поменялась. Должно быть, Руби решила, что время пришло, и сила этого решения выплыла из нашего городка в горах Катскилл, взмыла над нашей рекой и дорогами и нашла меня в этой плоской равнине автомагистралей, где реклама фастфуда возвышалась над кронами деревьев, в этом новом городе, куда я переехала, чтобы жить дальше.
И день перестал быть похожим на любой другой.
Во время ланча мне улыбнулась какая-то девчонка из команды по чирлидингу. Учитель по изобразительному искусству назвал мой комок глины «впечатляющим». Мой шкафчик открылся с первой попытки.
Ближе к концу дня я вышла из кабинета музыки и столкнулась с мальчишкой, в «Субару» которого я оставила свое белье.
Мы не разговаривали несколько недель, и все же, несмотря на то что прошло так много времени, он был тут. Ждал меня.
А как он на меня смотрел! Как будто я переселилась в тело Руби с длиннющими ногами и зеленющими глазами. Как будто я завладела ей, ну или она завладела мной.
– Привет, Хлоя, – сказал он.
Мои одноклассники вываливались из кабинета, обходя меня, оставляя меня одну в коридоре у музыкального класса. Он придвинулся ближе, я отошла назад и так оказалась прижата спиной к стене. Было ли это сексуальным? Нужно ли было мне принять это как данность, выгнуть спину и определенным образом приоткрыть губы? Я пыталась мысленно связаться с Руби, но потеряла ее, как только его глаза встретились с моими.
– Давно не виделись, – произнес он.
Я собиралась сказать: «Знаю». И спросить: «Как дела?» Глупости, глупости, глупости! Не знаю, что соскочило бы с моего языка, не подумай я в тот момент о Руби. И я вдруг ответила:
– Правда?
Как будто и не заметила вовсе, как много времени прошло.
Она словно стояла рядом и шептала мне на ухо. Не рассказывай ему, как три недели сидела и ждала у телефона. Не говори, что плакала.
Я вспомнила о ветреном февральском вечере на шоссе Купер-Лейк, когда у ее огромного белого «Бьюика»
Оценки в школах США имеют не цифровое, а буквенное обозначение: «A», «B», «C», «D», «F» (первые буквы английского алфавита). «A» соответствует русской оценке 5, «С» – 3. Успешной считается оценка не ниже «С», а для продолжения обучения по окончании школы требуется оценка не ниже «В». –
