царь подыскивает себе нового прелюбодея, и коль юный красавец согласиться им стать – ожидай в Кремле очередного царского любимца115. Но того Малюте не хотелось. Достаточно и Федьки Басманова (сына боярина Алексея Басманова), кой и без того чересчур нос задирает. Но именно Федька и должен оказать помощь начальнику Сыскного приказа.
В тот же день Малюта встретился с Басмановым. Тот, после рассказа Малюты, сразу взбеленился:
– Не хочу того, Григорь Лукьяныч! Своими руками задушу Сеитова!
– Понимаю тебя, Федор. Но коль ты не желаешь, чтобы Третьяк стал прелюбой царя, надо действовать похитрее… Он должен явиться в почивальню государя.
– Совсем не понимаю тебя, Григорь Лукьяныч. Чего ж тут хитрого?
– Выслушай и во всем доверься мне.
Басманов выслушал и хлопнул в ладоши.
– Мудрен же ты, Григорь Лукьяныч!
Малюта немешкотно отправился к дворянину Сеитову.
– Уже царь к себе кличет?
– Завтра к царю явимся, а пока потолкуем с глазу на глаз… Поведаю тебе о государственной тайне, и коль где-нибудь язык высунешь, самолично тебя на кол посажу.
Услышав, по какой надобности он потребовался царю, Третьяк побледнел.
– Хоть сейчас голову руби, но того делать не буду!
– Вот и ладненько. Но царев приказ я обязан исполнить. Я приведу тебя к великому государю. Другого выхода нет. Не таращи глаза. Ты скажешь царю то, что я тебе укажу…
Когда ласковый царь позвал Третьяка на свое ложе, тот, густо покраснев, пролепетал:
– Прости, великий государь… Недосилок я в оном деле. Надо мной даже сенные девки смеются.
– Жаль, – огорчился Иван Васильевич. – И телом ладен, и лицом красен… Облачайся.
Сеутов суетливо облачился и, низко кланяясь, попятился к сводчатым дверям.
Подозрительный царь даже в таком случае не преминул сказать:
– Но ежели услышу, что хоть одна девка от тебя забрюхатела, на сковороде зажарю… Погодь. Чтоб домыслов не было, по какой надобности ты был вызван к государю, посылаю тебя поутру в Разрядный приказ116. Будет на тебя моя царская грамота. Отправишься воеводой в Ростов. Бывший – недавно крепко занемог и преставился.
Когда Третьяк Сеитов приехал в Ростов, то изведал, что «бывший» воевода, князь Лобанов Ростовский никогда в недуге не был. Его, как доброго знакомца Андрея Курбского, схватили опричники и бросили в Опальную избу. Но долго Лобанов на воде и хлебе не сидел и был удален в монастырь, что на дальних Соловках.
Третьяк Сеитов долго не мог прийти в себя от посещения почивальни царя, и даже сейчас, когда он ехал верхом к Приказной (Съезжей избе), при воспоминании о встрече с государем, его охватывал озноб. Он едва не превратился в наложника царя. На Москве давно ходили слухи, что Иван Васильевич не только охотник сенных девок и юных боярышень, но и …
У Третьяка язык
Многочисленные исторические документы свидетельствуют, что царь Иван Грозный имел любовников мужского пола. Одним из ни был Федор Басманов.
Р а з р я д н ы й п р и к а з – занимался всеми военными, «ратными» делами, в том числе, и назначением воевод.
