вижу: стоят Лев Сергеевич и Ольга Резунова возле сцены, в ладоши хлопают и на меня восхищёно взирают.
– Вот… репетирую… – смущённо промямлил я, а у самого сердце от радости сжалось и застучало бойко, готовое выпрыгнуть из груди. Что и говорить, девять дней ни с кем словом не перекинулся. А тут ещё и дорогие для меня люди.
Хотя и странно было видеть их вместе. В жизни они так много шутят друг над другом, что иной раз сорятся не на шутку, потом неделями не разговаривают. Ну а тут в кои-то веки – рядышком. К тому же Ольга казалась какой-то… непосредственной, что ли… Помнится, она лет десять назад в Детском театре играла кикимору Рябуху Лихоманку. В той роли нос у неё был накладной – острый и вздёрнутый. Чтобы верхняя губа смешно выпирала, Ольга под неё вату подкладывала; шею, для пущего любопытства, вперёд вытягивала; и старательно следила, чтобы волосы уши не закрывали, чтобы они топорщились, как следует. Получался очень смешной профиль, да и весь облик – ухохочешься. Представьте, хитрую лисью улыбку и всё время смеющиеся глаза. И вот сейчас Ольга отдалённо напоминала ту Рябуху, хотя и без грима.
Алаторцев тоже выглядел необычно. На его щеках в свете софитов искрились пушистые серебряные бакенбарды – непонятно из какой роли, – отчего лицо его стало какое-то кошачье, сытое, довольное и нагловатое. Сам по себе Лев Сергеевич огромного роста, богатырского телосложения и с лохматой седой головой. Эдакий вальяжный барин с широченным лбом, но отнюдь не спокойный и медлительный, а в какой-то мере экзальтированный. Частенько бывает вспыльчив, но без всякой тупой и истеричной злобы. И подчас в такие минуты ведёт себя потешно и выпукло, где больше игры на публику, чем каких-то искренних проявлений.
…Взошли они ко мне на сцену, и тут же чудесным образом декорации в один миг поменялись. Только я повернулся, а сцена уже превратилась в уютную комнату, со столиком, мебелью и всяким обзаведением. Повеяло домашним уютом и одновременно чем-то торжественным. Оказалось, Ольга с Львом Сергеевичем и впрямь пришли неслучайно. Не откладывая в долгий ящик, они тепло и искренне поздравили меня с прекрасным всесезонным праздником – Девять дней. И я, естественно, был несказанно растроган. Ожидал меня и ещё сюрприз.
– А мы, Вань, к тебе не с пустыми руками… – загадочно сказала Ольга и осторожно извлекла из сумочки золотую статуэтку Оскара… – Принесли твоего Аскара… За лучшую мужскую роль… Сам, разумеется, ты на церемонию не смог поехать… Просили передать лично в руки…
Я ошарашено смотрел, не зная, что и думать.
– Знаешь хоть, за какую роль тебе дали? – спросил Лев Сергеевич.
– Даже не догадываюсь, – иронично прошелестел я.
– Ну как же, Вань… – Ольга старательно стряпала обиженное лицо, но хитринки в глазах ещё больше забегали. – Ну, перед вручением всегда просмотры бывают… Ты же видел… Тебя за роль Хлестакова номинировали… В «Ревизоре»… За такую игру Аскара и дают…
– Да, Ваня, три года прошло, а как вспомню тот спектакль, сразу прям неловко… – пробубнил Лев Сергеевич.
Вот так дела, и про сон знают, и о спектакле! Всё же вида не подал и говорю:
– Рад за вас: вы хорошо информированы…
– Кота
