спасать, а заодно и себе поможешь. Может, ты для того и помёрши, чтобы родную душу счастливой сделать.
Вот те раз! А последняя фраза меня и вовсе с толку сбила.
– Шутите, Лев Сергеевич? Вы случайно не забыли, где я? С вами свихнёшься. Как же я её теперь счастливой сделаю? Или она тоже копыта откинула, и мы будем на кладбище друг друга счастливыми делать, в гробу? То я к ней на могилку буду ходить, то она ко мне…
Гости мои перемигнулись, и Лев Сергеевич говорит:
– Ксения твоя как раз очень даже жива. А ты погоди, может, она и тебя воскресит…
У меня всё внутри замерло.
– Это как? – еле выдохнул я.
– Как… как… Любовь, она, знаешь ли, штука загадочная, полезная, без неё никакие чудеса не свершаются, а как же. Человечка с того света только любовь выдернуть может.
– Вот и мотай на ус, усопший, – поддакнула Оля, – теперь твоя судьба целиком и полностью от любимой зависит.
Мне смешно стало, еле сдержался.
– Понимаю… И как это она меня воскрешать будет?
Лев Сергеевич напустил на себя загадочности и говорит:
– Человек за свою жизнь много раз умирает, иной раз и со счёту сбивается… В первый раз умирает для того, чтобы у него душа родилась, а потом уже для всяких судьбоносных свершений… У тебя, Ваня, уже есть душа, и сейчас происходит плавное перетекание сознания… А захочет твоя Синичка, и потечёт оно в обратную сторону… Да, хошь туда, хошь сюда. А реальность и изменить можно… Запросто может статься, скоро увидишь ты себя живёхоньким и здоровёхоньким, в кругу нашего дружного творческого коллектива. Глядишь, ещё и до «народного» дослужишься. Ну и на свадебке твоей погуляем, а как же.
– Хорошо бы…
Вы думаете, я что-то понял? А всё же мне легче стало, как-то веселее, что ли. В груди у меня благость разлилась, и потянулся я к стакану с вином – прокладку сделать. Ольга тоже меня поддержала, а Лев Сергеевич – он почему-то пить не стал. Я немного замешкался, с удивлением взирая на Ольгу. Она и впрямь на этом свете какая-то не такая. Пьёт, как мужик, сильно запрокинув голову назад (видимо, из-за носа). Укатила вино одним глотком и тоже стала меня наставлять:
– Да, Вань, ты пока что ни то, ни сё, – сказала она и с гордостью прибавила: – Вот мы с Львом Сергеевичем – настоящие души! Я про себя точно могу сказать, что в данный момент делаю.
– Что, например?
– Ну, я в гримёрке, готовлюсь к выходу. Видишь, полный зал собрался, а значит, спектакль скоро начнётся. Не забыл, сегодня «Ящик Пандоры» у нас?
Я посмотрел в зал – и впрямь ни одного свободного места. Зрители ещё суетятся, как это бывает перед спектаклем, но уже приготовились старательно внимать. И это была обычная публика, без какого-либо намёка на тусторонний антураж, совсем не то, что я видел в день моей смерти.
– Они на нас смотрят или спектакль какой-то? – спросил я.
– Синичка твоя на тебя любуется, не сомневайся, а другие – не знаю, – развязно сказала Ольга.
– Так она в зале?
– В
