теперь подожди минуточку, – сказала она. – Не так быстро, муженек. Я не могу уехать отсюда.
Какое-то время он просто не слышал, что она только что сказала. Так остро бросились ему в глаза складки ее ночной рубашки, ее темные волосы, только наполовину прикрытые чепцом, игра отблесков огня на ее шее и обнаженное плечо, мелькнувшее в вырезе ночной рубашки.
– Что?
– Я не могу уехать отсюда, – твердо сказала она. – Мой дом здесь.
– Ты не понимаешь, – отрывисто сказал он. – Я принял решение. Я должен уехать. Я не могу оставаться здесь. Я буду разрываться между королем и парламентом. Парламент будет призывать меня рыть окопы и заниматься строевой подготовкой, чтобы защищаться. А король призовет меня ко двору. Я не могу предать их обоих одновременно. Я видеть не могу, как король собирается на войну – как на бал-маскарад. И я не могу остаться в Англии и видеть его погибель!
– А я не могу уехать.
Она говорила так уверенно, как будто ничто и никогда не могло заставить ее изменить решение.
– Но ты ведь моя жена, – напомнил ей Джон.
Она наклонила голову.
– Ты должна беспрекословно подчиняться мне, – сказал он. – Я твой господин перед лицом Господа.
– А король твой господин, – мягко напомнила она. – И вся эта война именно из-за этого.
Он помедлил.
– Я думал, ты хочешь быть моей женой…
– Очень хочу. Я согласилась быть твоей женой, и вырастить твоих детей, и заботиться о редкостях, и о саде, и о Ковчеге. А как я смогу делать это все из Виргинии?
– Ты можешь заботиться обо мне и о детях.
Эстер покачала головой:
– Я не повезу туда детей. Ты сам знаешь, какая опасная там жизнь. Там и дикие индейцы, и голод, и страшные болезни. Я никогда не соглашусь подвергнуть детей опасности.
Она замолчала на секунду.
– И я не хочу уезжать отсюда.
– Но это мой дом, – напомнил ей Джон. – И тем не менее я готов все бросить.
– Это и мой дом тоже.
Их взгляды столкнулись, как взгляды врагов. Джон вспомнил, какой она показалась ему в самый первый раз, когда он увидел ее, властную женщину с некрасивым лицом, без спросу поселившуюся в его доме.
– Эстер, я отправляюсь в Виргинию, – сказал он холодно. – Я желаю, чтобы ты и дети поехали со мной.
Ее прямой взгляд ни на секунду не дрогнул.
– Сожалею, – ровным голосом ответила она. – Я не могу этого сделать. Я отказываюсь подвергать детей опасности, и я не желаю покидать свой дом. Если ты уедешь, я буду присматривать здесь за всем до твоего возвращения. И я с радостью встречу тебя, когда ты вернешься.
– Мой отец… – начал было он.
– Твой отец доверил мне заботу об этом доме и о детях, пока тебя не было, – сказала она. – Я пообещала ему, когда он лежал на смертном одре, что сберегу все в целости и сохранности – растения, редкости
