женщина тоже?
– Да, – нехотя согласился он.
– Тогда мой выбор – остаться здесь, а ты не сможешь забрать детей с собой, если меня там не будет, чтобы заботиться о них.
– Ты хочешь остаться здесь и столкнуться с неведомыми опасностями?
– Я буду принимать неприятности по мере их поступления, – сказала она. – Я не настолько дура, чтобы считать, что мы здесь в безопасности. Мы слишком близко к городу. И если король приведет католическую армию, то мы окажемся в самом худшем месте. Но если это случится, я поеду с ними в Отландс или куда-нибудь в деревню. Нас предупредят об опасности. Я смогу к ней подготовиться. Родители Джейн предупредят нас об опасности и защитят детей. И Александр Норман знает о планах короля с точностью до минуты – он ведь делает оружие. Моя собственная семья уже запланировала, куда бежать спасаться. У меня будут советчики. И у меня будут защитники. Тогда как в Виргинии некому будет позаботиться о нашей безопасности, кроме тебя. А ты сам не знаешь страну, ты не фермер и не простой работяга. А мне кажется, что только фермеры и подсобные рабочие могут заработать там себе на жизнь.
Джон поднялся на ноги.
– Я не собираюсь спорить с тобой, – язвительно сказал он. – Ты мне для этого слишком безразлична. Мне все равно, поедешь ли ты в Виргинию со мной как моя жена или предпочтешь остаться здесь как экономка. Тебе выбирать. Если ты этого хочешь, я уеду в Виргинию один.
Она почувствовала боль в сердце, это было сильнее всех мучений, причиненных ей Джоном. В его словах она услышала угрозу неверности, но она не собиралась позволить запугать ее настолько, чтобы заставить покинуть дом.
– Мне жаль, что приходится возражать тебе, – сказала она ровным голосом. – Но я обещала твоему отцу, что буду охранять его деревья и его внуков, и я не могу нарушить обещание.
Джон встал и побрел к двери:
– Я устал. Я пойду спать. Не мешайте мне. Я привык спать один.
Она склонила голову, никак не комментируя тот факт, что он больше не приглашал ее разделить с ним ложе.
– Ложись, – вежливо сказала она. – Я постелю себе в свободной спальне.
– Я сяду на корабль как можно скорее, – сказал Джон. – И не сомневайся, Эстер. Я уеду в новый мир. Мне опротивела эта страна. Мне опротивел этот дом.
Он не произнес вслух, но слова «и ты мне опротивела» повисли в воздухе, непроизнесенные, между ними.
Она наклонила голову:
– Я буду оберегать деревья и детей, пока ты не вернешься.
– А если я никогда не вернусь?
– Тогда я буду хранить их для следующего Джона Традесканта, твоего сына, – сказала она. – И я буду хранить их для людей Англии, которым понадобятся деревья и растения, после того как перестанут воевать. И они будут помнить и славить имя Традескантов, даже если тебя здесь больше не будет.
Октябрь 1642 года
Фамильная удача Традескантов не оставила Джона. Нашелся
