у нянечки и возьми, – дал задание Ленчик.
– Как?! – ужаснулся я, мгновенно сообразив, во что втягивает авторитет.
– Ты умный, Толик. Сам сообразишь, но на этой неделе ключи должны быть у меня, – объявил Ленчик и, дружески хлопнув по плечу, ушел.
В свои девять лет сообразить, как правильно поступить, я не мог. Знал лишь, что не выполнить приказ авторитета невозможно. Нельзя даже рассказать кому-либо о его задании – это секрет, который кроме нас двоих не должен знать никто. Ну, а сообщить родителям или заявить в милицию – такое даже в голову не могло прийти. И дошкольник знает – это измена.
Ключи из сумочки нянечки вытащил мощным магнитом. Она даже не заметила, хотя и не выпускала её из рук. Вместе с магнитом незаметно бросил в кусты. К ним домой не пошел, потому что знал – в квартиру они попадут нескоро. Ключи отдал Ленчику. Было стыдно перед нянечкой, но еще больше страдал, воображая, что может случиться, если воры окажутся в пустой квартире. А если не в пустой? А если их поймают, и они скажут, откуда ключи? Осознание тяжести преступления раздавило меня на весь вечер и всю ночь. Уснул лишь под утро.
А в школе Вова рассказал, что нянька потеряла ключи, и пришлось срочно менять все замки. Не знаю, что подумали взрослые, догадались ли о моей роли, но через неделю моего друга перевели в другую школу. Я скучал целый месяц, а потом все же позвонил по телефону 3-63-56, который запомнил на всю жизнь. Сколько ни звонил, мне так никто и не ответил. Ни разу.
А ко мне посадили Женю Шлифера, и опять же по просьбе его родителей. После Жени были Алик Гершгорин и Игорь Альтшуллер. И все повторялось один к одному, как с Вовой Сиговым. Ребята подтягивались в учебе. Игорь даже выбился в отличники. Но едва попадал в богатые квартиры одноклассников, появлялся Ленчик. Откуда он узнавал, не знаю, но работать на него больше не хотелось. И приходилось срочно рвать отношения с очередным другом, причем взаправду. Ведь Ленчик мог за мной следить.
А потом появился Женька Иоффе. Сначала, правда, возникла генеральша:
– Толик, я тут с Ольгой Дмитриевной разговаривала. Она сказала, что ты с Игорем поссорился. Почему?
– Не знаю, Вероника Васильевна, – уверенно соврал ей.
– Ты же его в отличники вытащил, а он.
– Он тут не при чем. Он и сам способный. Без меня справится.
– Значит, с ним больше дружить не будешь?
– Ни за что! – искренне ответил генеральше.
В тот же день ко мне пересадили Женьку.
– Ну, давай, перевоспитывай меня! – сказал Женька и больно ткнул кулаком в бок.
Я лишь стиснул зубы и отвернулся. Выдав еще пару тычков, новый друг успокоился. На перемене отвел его в сторону и двумя точными ударами расквасил ему нос. Мы сцепились. Досталось и мне.
С перемены вернулись с опозданием – Женька с распухшим носом и в окровавленной рубашке, и я в его крови и с оторванным рукавом. Нас тут же послали за родителями. Так началась наша дружба с Женей Иоффе.
Очень скоро попал в скромную квартиру друга.
