что ж, спасибо и на том. Теперь я знаю, что хотя расстояние между нами и большое, но все же не бесконечное.
Пани Барбара наконец решительно двинулась прочь. Чувство негодования переполняло ее. «Хам, дикое животное, – искренно сердясь, говорила она, удаляясь прочь, – бесстыжий богохульник, аспид!» Изливая ярость, она, тем не менее, чувствовала, что не имеет настоящих средств, чтобы защититься. Пан Кветковский, казалось, обезоружил ее. Она даже сомневалась, стоит ли жаловаться мужу, так как была почти убеждена, что эта жалоба сработает против нее же. Одновременно она чувствовала, что если промолчит, то совершит куда большее преступление.
Ей было просто необходимо поделиться с кем-то своим неожиданным несчастьем. Она не умела воевать со своей совестью. Чувствуя, что душу раздирают сомнения, Барбара пожалела, что рядом нет друга, который мог бы если не заступиться за нее, то хотя бы обнадежить, вселить уверенность. Ей отчаянно захотелось излить душу Господу. Оглянувшись, она увидела крутую крышу с медным крестом над ней. Подумав о храме как об обители спасения, она тотчас испытала облегчение – ноги сами повели ее в сторону костела…
Глава V. Князь Станислав
Лет десять тому назад с соизволения папы Климентия VII Гераненский костел стал инфулатским. Это означало, что главный его служитель в дни праздников получал права епископа. Но не эта привилегия делала храм знаменитым и привлекала в него верующих. Настоящую его гордость составляли мощи святого Николая, привезенные паном Ольбрехтом из Рима. Первоначально здание строилось как замковая часовня. Вынесенное за пределы фортификации и находившееся перед въездными воротами, оно служило дополнительным щитом, оберегающим замок со стороны дороги. Пан Ольбрехт мудро рассчитывал, что часовня окажет ему не только духовную помощь.
Поселившись в Гераненах, пани Барбара наведывала костел ежедневно. В это утро ее привело сюда негодование.
Когда она вошла, зал был пуст. После заутрени дым из кадильницы витал под потолком, искал щели в стреловидных окнах. Погруженный во мрак алтарь, по обе стороны которого стояли скульптуры Петра и Павла, скудно освещали свечи. Барбара стремительно прошла по каменному, в черно-белую клетку, полу и, потревожив огоньки, опустилась на колени. С верхнего яруса алтарной стены на нее взирал святой Николай. В полумраке взгляд его казался сердитым и внушал страх.
– Отец Святой, ты покровительствуешь девственницам и молодым женам, помоги мне. Заставь этого бессовестного образумиться. Подскажи ему, что он заблуждается, направь его на путь истинный – пусть он забудет меня. Отец Святой, помоги, заступись, ибо может случиться беда. Бес, сидящий в нем, угрожает мне и моему мужу. Только ты да еще святая владычица можете помочь мне. Заступись, а уж я не останусь в долгу. Молитвами и жертвами ради церкви буду до гроба платить за твою доброту. Помоги, заступись!
Наивная, пани была убеждена, что если обращаться
