снисходительным смехом – мол, чего еще можно ждать от ребенка. В данном же случае, когда под руку с панночкой шел этот ненавистный ему долговязый, ревнивец обиделся. Он так круто развернулся, что с его головы слетел цилиндр, и спешно зашагал в сторону конюшего двора. Как псы зверя, его вдруг начали терзать горькие чувства: ревность и ненависть. Разыскав пана Юзефа, он вскричал:
– Под окнами вашего дома совершается, можно сказать, покушение на честь вашей фамилии, а вы сидите и преспокойно любуетесь лошадьми! Зачем вы позволяете бывать у вас этому прохвосту?
– Что случилось, отец мой? – удивился хозяин усадьбы. Он внимательно посмотрел на гостя. – Боже, да на вас лица нет! Кто осмелился оскорбить вас?
– До этого, благодарение Богу, дело не дошло. Но может статься! Не вы ли утверждали, что Коллупайлы – злейшие ваши враги! И что я вижу! Один из них прогуливается в затененных уголках парка под руку с вашей дочерью!
– В этом нет ничего ужасного, – спокойно ответил пан Юзеф и отвернулся. – Моя дочь вольна в своих поступках. И коль сегодня ей нравится Коллупайло, то пусть себе, – он опять посмотрел на гостя, усмехнулся. – Или вы ревнуете? А?.. Не стройте из себя Отелло, отец мой, – ласково посоветовал он. – Это вам не идет. Да и рано вам беситься. Сначала завоюйте ее, а потом ревнуйте. Я благодарен этому, как вы выразились, «прохво сту» уже только за то, что он сумел отвлечь Юленьку от горьких мыслей. Она опять защебетала, как прежде, когда был жив Фери.
– И вас не беспокоят последствия этого увлечения? Сегодня дружеская беседа, а завтра…
– Но-но, отец мой, только не переходите границ приличия. Мы не можем знать, что случится завтра… Что будет, то будет. Не мне и уж тем более не вам предугадывать, что может статься с моей дочерью. Уверен: девочка сама разберется в своих проблемах. Она хоть и молода, но голову имеет. Жаль, что вы до сих пор этого не знали.
– До сегодняшнего дня я как раз был уверен в этом.
– Вы любите ее?
Этот простой вопрос поставил гостя в тупик. Пан Хлебович растерялся. Наконец опомнившись, бедняга с негодованием ответил:
– Что за вопрос! Мне казалось, что для вас это ясно как божий день!.. Да, люблю!
– Вот и прекрасно, – спокойно отозвался пан Юзеф. – Значит, сумеете побороться за нее. А что! Вызовите-ка этого «прохвоста» на дуэль!
Глаза хозяина Полонки округлились. Он не понял, шутит собеседник или говорит серьезно.
– Когда-то, – уже с улыбкой продолжал пан Юзеф, – в мои годы, дуэль являлась чуть ли не единственным средством разрешения споров. Дела любовные, месть, какие-либо раздоры разрешали простым и естественным способом – поединком. Я сам дрался три раза. Мне предлагали решать спор на пистолетах, на шпагах, даже на ножах, как это делают янычары, но я всегда предпочитал саблю и поединок до первой крови. И могу похвастать, что ни разу не оказался побежденным. Я умел пользоваться этим оружием!
Гостя смутило
