грехи. Используем же эту возможность, заключим вечный мир!
Пан Толочко с недоверием покосился на гостя.
– Сдается мне, отец мой, что ты лукавишь: желаешь втереться в нашу семью, чтобы погубить меня. Развей мое подозрение, докажи, что это не так.
Федор не обиделся. За любовь надо было бороться, он понимал это, поэтому ответил:
– Мне незачем вас губить. Напротив, полюбив вашу дочь, я проникся к вам сыновьим уважением. А потому, как бы ни пытались вы задеть меня, обиды на вас я таить не стану. Кроме того, я вижу, что под маской недоверия, суровости в вас кроется человек доброго сердца.
– А вот этого не надо, пан Федор. Не люблю, когда льстят, – ответил хозяин. И пояснил: – Под личиной лести обычно прячется коварство.
– Я не льщу. Кажется, вам нечасто приходилось иметь дело с искренними людьми. Хочу убедить вас, что мир между нашими семьями возможен. Следует только захотеть его.
– Да зачем тебе этот мир? – кажется, старый забияка был того мнения, что война делает жизнь более интересной.
– А затем, что я не воин и не желаю видеть свое будущее в набегах на соседей. Все просто, пан Юзеф: там, где расцветает любовь, война немыслима.
– У моей дочери достаточно женихов, – не сдавался упрямец. – Зимой, когда мы поедем в Краков, где у нас дом, таких, как ты, будет предостаточно.
– Таких, как я, или таких, как пан Хлебович? – хладнокровно спросил Федор.
Пан Юзеф задумался. Он желал видеть свою дочь знатной и богатой. В то же время мечтал о ее счастье. Старик не мог не признать, что молодой Коллупайло, кроме того, что настойчив, еще и умен. «За таким, как он, Юленька горя знать не будет», – подумал он и пристально посмотрел на Федора, как бы желая проникнуть ему в самую душу. Затем с непререкаемой уверенностью ответил:
– О том, чтобы вы обвенчались, не может идти даже речи. Заруби это себе на носу, пан Федор. В своем ослеплении ты забыл о самом главном – о корнях. Отчего враждовали наши семьи?.. Все дело в вероисповедании! Коллупайлы искони являлись приверженцами схизмы, даже тогда, когда у них имелась возможность поменять веру. За то мы, Толочки, и ссорились с ними. Ты не можешь жениться на моей дочери, потому что исповедуешься батюшке. Мои предки считали вашу веру недостойной себя, так как за нее держалась одна чернь.
– Моя вера ничем не хуже вашей, – уверенно отозвался молодой Коллупайло. – И вы, и я – оба мы молимся Христу и Матери Божьей. Поэтому не вижу оснований к тому, чтобы нам чураться друг друга. Любая религия имеет право на существование, лишь бы служила благу.
– Спорить не собираюсь, – ответил пан Толочко. – Тем более что в данном случае меня волнует даже не нравственная сторона, а законность. Рим не даст на этот брак согласия.
Этот неожиданный поворот расстроил просителя. Федор удивленно уставился на пана Юзефа. Ради любви он готов был принять самое рискованное предложение, готов был пожертвовать своей жизнью. Но подобная ситуация вдруг
