ора Коллупайло и панны Юлии из Толочек. Из романа «Княгиня Менжинская» читатель узнает о судьбе дочери этой четы – Марии. И, наконец, третья история – «Мазуровский волк» – посвящена судьбе сына Марии Менжинской, князя Сержа. Последнему досталось от деда, матери и отца приличное состояние. Князь много жил во Франции. Но о родине не забывал. В тридцатые годы XX столетия выкупил участок земли во дворе Гнезненского костела близ Волковыска и возвел на нем чудесный фамильный склеп, куда перенес тела деда, бабки и матери. Возможно, и сам питал надежду быть погребенным в нем…
Этот памятник (кстати, сохранившийся до наших дней) и навел меня на мысль записать эти три истории. Конечно, кое-что я присочинил. Но в целом все правда. Мне еще удалось застать в живых людей, которые знали Менжинских.
Теперь, когда выходит эта книга, думаю: а сколько других, не менее интересных житейских историй случилось в нашей сторонке в прошлом! И сожалею, что большинство их уже забыто…
Вероотступник
Глава I. Предположение
У крыльца перед красным дворцом хозяина Вердомичей пана Юзефа Толочки назревал скандал. Не умолкая лаяла по тревоженная Сити – собачонка дочки хозяина панны Юлии. Жестикулируя, о чем-то оживленно переговаривались приказчик со сторожем, к ним с разных концов усадьбы с выражением пугливого послушания спешили дворовые.
Неожиданно на крыльце появился сам пан Юзеф. Окинув двор взглядом ястреба, он крикнул:
– Гедька, Мостей! – и, заметив приказчика и сторожа, обратился к ним недовольным тоном: – Что, сучьи дети, опять упустили?
Его необыкновенная фигура – тонкие ноги и большой, отвис лый, будто мешок с житом, живот – могла бы быть объектом насмешек, если бы не сан и всем известная его гневливость. Слуги, как, впрочем, и хозяева соседних имений, побаивались пана Юзефа. Да и как было не бояться, коли он только тем, казалось, и жил, что выискивал, кого бы отчитать да высмеять. Крутой, своенравный, хозяин Вердомич был из тех, кому угодить было просто невозможно.
Пан спустился с крыльца, приблизился к согнувшимся в низком поклоне слугам.
– Чего стоите, камни?! Докладывайте!
– Не гневайтесь, ваша милость, виноваты. Обманул, чертяка, – осмелился заговорить приказчик Мостей. – Стоило Сити вспугнуть его, мы тут же кинулись…
– И что?
– Убежал. Махнул через ограду – и был таков.
– Безногие! А ну, ведите к тому месту!.. Дармоеды! И когда научитесь! – и пан первый двинулся в сторону парка – туда, где звонко, на разные голоса перекликались птицы.
Мостей и Гедька затрусили за ним, готовые угодить любому желанию. Впереди же понеслась, распугивая диких уток на канале, крошка Сити…
– Тот самый, что и в первый раз, я сразу его признал, – подобострастно рапортовал Гедька-сторож. – Как он влез на ограду, так я и признал. В той же рубахе с кружевами, в лайковых сапогах. Молодой, высокий…
Грозный взгляд хозяина заставил его умолкнуть. Пан Толочко ступал неуклюже, точно аист, но двигался быстро. Миновав мост через канал и пройдя по тенистой аллейке, троица вскоре свернула к зарослям давно отцветшей и уже выпустившей стручки сирени. Сити, доказывая преданность, бросилась в кусты. Через минуту она привела пана и слуг к тому месту, где совсем недавно был обнаружен незваный гость.
– Здесь, ваша милость, – указал на небольшую, обсаженную стриженым кустарником и молодыми деревцами белой акации поляну сторож. – Вот, еще трава примята. Лежал.
Пан вышел на поляну, оглянулся и застыл на месте. Слуги посмотрели по направлению его взгляда. С низинного места, где они находились, за широким каналом, игравшим в этот погожий июльский день серебристыми бликами, отлично просматривалось здание дворца с пристроенной к нему высокой, напоминающей шахматную туру башней. Дворец был окружен сетью прудов и каналов, поэтому казалось, что он стоит на острове. В ту минуту, когда все оглянулись, возле его стен было безлюдно; над алой черепичной крышей, над помещением кухни, лениво вился седенький дымок…
– Ах, жалкий слизняк! – выругался пан. – Он смотрел на окна моего дома! – и с досады старик ударил себя ладонью по бедру.
Опять осмелился заговорить Гедька:
– Когда он оглянулся, я разглядел его.
– Ты узнал, кто это?
– Нет. Но готов побожиться, что это тот же самый. И лошадь та же.
– Лошадь?.. Какая лошадь?
– У него, ваша милость, в кустах, за оградой, была спрятана лошадь.
– Так чего ж ты сразу не сказал, олух! – рявкнул пан. Сообразив, что беглеца уже не догнать, он стал честить обоих: – Лентяи! Может
