на берег. Заполонив почти безлюдное городище новыми жильцами, среди которых были женщины и дети.
Как у Йозефа скрипка наравне с мечом в руках оказалась, он даже вспомнить не мог. Но как только один из северных воинов увидел инструмент, так тут же засмеялся. Удивлённый парень ничего не понял и в тот же миг был сбит с ног, и оглушён.
Когда парень пришёл в себя, то лежал на земле, а одна из местных горожанок стирала с его лба запёкшуюся кровь. Он тут же вскочил на едва державшие ноги и схватив скрипку, помчался к своему дому.
– Стой, стой, не ходи! – выкрикнула женщина.
Йозеф налетел на верзилу, который приставил ему к горлу окровавленный топор и указывая на группу пленных, глухо произнёс:
– Туда. Живо!
Йозеф успел увидеть горящие дома и свой в их числе, и медленно отступил к пленным.
Отца и мать Йозефа убили, а он, восемнадцатилетний парень, попал в плен.
Когда полыхал погребальный костёр, полыхала болью и утратой музыка Йозефа, даже конунг решил взглянуть на музыканта.
Все пировавшие во славу Одина13 вышли из регентского дома и вмиг протрезвели.
Скрипач сидел на коленях недалеко от костра. Жар пламени осушал его слёзы. Блики огня плясали на его лице, а музыка провожала ушедших в мир покоя.
Когда музыка прервалась, застыла тишина начавшейся ночи. Пленные жались друг к другу, окружённые стражниками. Женщины и дети плакали, да и некоторые мужчины слезы утирали.
К конунгу подошла темноволосая девушка лет семнадцати, а следом её мать.
– Тебя слышали даже боги, – проговорил явно растроганный Ральф Гордый. – Кто у тебя там?
– Все, – Йозеф поднялся на ноги и безразлично оглядел коварных захватчиков, наводивших ужас на все прибрежные города и поселения.
Его взгляд остановился на девушке. Он не мог даже поверить, что такая красота может принадлежать к этим воинственным варварам.
– Пусть для нас сыграет, – проговорил кто-то из викингов.
– Нет, – гордо ответил парень.
Конунг кивнул двум воинам.
Почти у безвольного парня отняли скрипку и сжали обе руки, положив их на бочку. Конунг вытащил меч из ножен, подходя к приговорённому.
– Отец, прошу! – девушка подскочила к отцу. – Он ни в чём не виноват.
Ральф Гордый гневно обернулся к дочери. Тут же подбежала мать, схватила девушку за руку, уводя за собой. Девушка вырвалась.
– Будешь играть для меня, или лишишься рук, – заявил конунг.
– Нет, – ответил парень, не пытаясь сопротивляться.
– А для меня? – подбежала девушка.
– Соглашайся Йозеф, – послышался женский возглас со стороны пленных.
– Соглашайся! – выкрикнул ещё кто-то. – Не губи свою жизнь!
Йозеф
