тут, видимо, наступил момент истины.
– Честно говоря, если вдуматься, то и я вышла замуж за мистера Дарси… Мистера Дарси, гордого и предубежденного. А до этого страстно любила графа Альберта Рудольштадта.
– Ну вот видишь. А ты говоришь.
Ну так о Вере.
Марина встретила ее много лет спустя, шагая по улице со своим пятилетним внуком Митей, – и, увидев Митю, Вера остолбенела. Остолбенела, пришла в себя (или не пришла) и закричала:
– Это же Джо Дассен!
Митя улыбнулся тете.
И эта улыбка доконала Веру.
– Это его душа!..
И Вера сказала Мите:
– Ты – Джо. Тебя зовут Джо.
И тут же последовал контрольный вопрос:
– Как тебя зовут?
– Джо, – ответил Вере восприимчивый мальчик.
И был даже такой эпизод на даче. Митя мирно возился в песочнице, когда откуда-то, из соседнего окна, с пластинки или из радиоприемника, вдруг поплыл, обволакивая душу нежным туманом, этот голос: «Если б не было тебя…»
Митя поднял голову, прислушался и спросил Марину:
– Это я пою?
«Следующая станция…»
– Ну, пора! – спохватывается Марина. – А то пан Цибульский и мистер Дарси зададут нам трепку за неготовый ужин.
И мы разбегаемся по домам, Марина – на Сенную, я – на Васильевский, унося с собой историю Веры и эту безумную мысль: а вот если представить, что они встретились?..
– Кто?
Ну Юра и Вера, эти два мечтателя, два очарованных странника… То кто его знает?..
Но они не встретились. Тут единство времени и места не срабатывает, тут надо звать на помощь того плохого режиссера.
А Вера замуж так и не вышла. По простой причине – «Если б не было тебя…». Но он ведь был!
А вы говорите, искусство не влияет!..
Гойко, кстати, тоже остался одинок.
Следы же Юры затерялись где-то в чужих странах, и неизвестно, ведут ли эти следы к счастью и стоит ли нам идти по этим следам.
А впечатлительный мальчик Митя вырос. Иногда, в праздники, он звонит Вере и говорит:
– Здравствуйте, Вера, это Джо.
В поисках прошлогоднего снега
– Допустим, когда снится рыба – это к болезни. А вот когда снится родина – это что значит?
– Посмотреть в соннике на «Кишинев»?
Чужая ностальгия укачивает, как чужая любовь.
К тому же тосковать приличествует лишь по Москве и Питеру, а по Витебску, например, почтенно тосковать только Шагалу.
– Прощайте, – сказал Марк Шагал жителям Витебска. – Оставайтесь со своими селедками!
И уехал в Париж.
А селедки – за ним, за ним! Куда он – туда и они.
Он всю жизнь рисовал селедку. Селедку и Бэллу.
