мы просто не могли его найти!
– Да, дела, – подавил вздох Ольгерд. – Может, тогда сходим к отцу? Дзинтарс не годится для замужества. Она же не такая, как все, она особенная. Янтарная фея Литвы. Наш талисман. Она должна остаться в Литве.
– Останется, – махнул рукой Кейтут. – Сходит быстро замуж и вернется в Литву. Зато отец счастлив будет. Ему нужен политический союз с Тверью.
– А она?! Ей что прикажешь делать?
– Что ты меня пытаешь? – разозлился Кейтут. – Откуда я знаю? Думаешь, у меня за нее сердце не болит? Каждый раз, когда идет этот проклятый дождь, я думаю о том, что это слезы Дзинтарс! Даже, когда он не имеет магического происхождения!
– Вон, и отец кстати, – сказал он, мельком взглянув на двор, через который пробежал, спасаясь от дождя, по направлению к воротам, князь Гедемин. Он казался настолько обеспокоенным, что даже не заметил стоявших под козырьком крыльца сыновей. – Злой, как черт христианский.
Кейстут проследил за ним взглядом, повернулся к Ольгерду и, растянув в усмешке губы, добавил:
– Все еще хочешь с ним поговорить?
Ольгерд отрицательно покачал головой.
Мария-Дзинтарс сидела на нагретой солнцем траве в священной роще кривейто и слушала жреца. В волшебной роще царил вечный день. Ласково пригревало солнце, шептались, прижимаясь к земле, травы, гудели пчелы, собирая с цветов мед. Речь жреца успокаивающим бальзамом лилась на раны ее души, умиротворяя, расслабляя, клоня ко сну.
– Всякую судьбу, деточка изменить можно, – говорил жрец. – Она не навечно расписана. У всего сущего в жизни есть перепутья, когда принимаются решения. От этих решений меняется рисунок судьбы. Прими ты сейчас решение не ехать невестой Тверь, и судьба твоя по-другому сложится.
– И судьба других людей тоже? – спросила Дзинтарс.
– И судьба других людей тоже. Для одних твое решение может благом прийтись, другим доставить проблемы. Но запомни, даже если твои поступки влияют на жизнь других людей, судьбу свою они все равно решают сами. Раз и навсегда определенной судьбы, рока, не бывает. Если захочешь, если сумеешь переступить через себя, свою судьбу всегда можно изменить.
– Если все так, как ты говоришь, значить и спасти никого нельзя?
– Спасти можно того, кто хочет спастись.
– Может быть он хочет, но не знает как?
– Такого не бывает, княжна. Человек, как и животное, всегда знает, что нужно делать, чтобы спастись. Тело его знает, но не душа. Душа, подобно птице, всегда стремится к высокому. И высота эта по-разному определяется для разных людей. У одних – это достижение славы, почести, злата, у других – забота о семье, у третьих – защита родины, у четвертых – служение богам.
– Как у тебя? – спросила Дзинтарс.
– Как у меня.
– Если мои видения, как ты говоришь, это моя судьба, могу я захотеть не видеть их. Совсем.
