обеда Фред сказал, что помоет посуду. Полин сказала «ох, нет», но Фред уже начал убирать со стола. Он складывал горкой ложки и тарелки.
Чарли сообщил, что он, пожалуй, посидит в гостиной у реки и покурит трубку. Эл зевнул. Другие сказали, что займутся другими делами, и ушли ими заниматься.
И вот тогда появился Старый Чак.
– Что так долго? – спросила Полин.
– Я решил отдохнуть у реки. Заснул, и мне приснился длинный сон про тигров. Как будто они вернулись.
– Ужас какой, – сказала Полин. Она по-птичьи передернулась и обхватила себя руками за плечи.
– Нет, все было очень хорошо, – сказал Старый Чак. Он опустился в кресло. Он очень долго опускался в кресло – так, что в последний момент, когда он уже почти сидел в нем, кресло словно чуть-чуть подросло ему навстречу.
– На этот раз они были совсем другими, – сказал Старый Чак. – Они играли на музыкальных инструментах и подолгу гуляли под луной.
– Они остановились у реки и стали играть. Инструменты были очень красивые. Тигры пели. Помните, какие красивые у них были голоса.
Полин опять передернулась.
– Да, – сказал я. – У них были красивые голоса, но я никогда не слышал, как они поют.
– В моем сне они пели. Я запомнил музыку, но не запомнил слов. Очень хорошие песни, в них не было ничего страшного. Возможно, я слишком старый человек, – сказал он.
– Нет, у них действительно были красивые голоса, – сказал я.
– Мне нравились их песни, – сказал он. – Потом я замерз и проснулся. Я увидел фонари на мостах. Тигриные песни были похожи на фонари, в которых сгорает масло.
– Я немного волновалась за вас, – сказала Полин.
– Нет, – сказал он. – Я сел на траву, прислонился к дереву, и заснул, и мне приснился сон про тигров, как они пели песни, но я не запомнил слов. Инструменты у них тоже были очень красивые. Похожи на фонари.
Голос Старого Чака постепенно затихал. Тело его расслаблялось все больше и больше, пока не стало казаться, что он всегда сидел в этом кресле, мягко и удобно сложив руки в арбузном сахаре.
Мы с Полин ушли в гостиную и сели на кушетку, стоявшую в рощице у груды камней. Вокруг горели фонари.
Я взял ее за руку. Сквозь мягкость и нежность в ее руке ощущалось напряжение, оно успокаивало меня и в то же время возбуждало.
Она сидела очень близко. Сквозь платье я чувствовал тепло ее тела. В моем сознании это тепло было такого же цвета, как платье – светло-золотистого.
– Как движется книга? – спросила она.
– Отлично, – сказал я.
– О чем она? – спросила Полин.
– Не знаю, – сказал я.
– Это секрет? – Она улыбнулась.
– Нет, – сказал я.
– Что-нибудь романтическое, как книжки из Забытых Дел?
– Нет, – сказал я. – Это будет совсем другая книга.
– Помню, когда
