эта выпитая впервые в жизни рюмка спиртного? Нет, это любовь к Авдотье, которая вдруг переполнила его сердце!
Изба Комлевых стояла по соседству с избой Барсуковых.
Юноша попытался разглядеть в маленьком саду за домом соседей Авдотью, но там никого не было. Лука нахмурился.
Он собрался уходить, и в этот момент послышался звонкий голос:
– Сестренка, глянь, Лука через плетень зыркает. Наверное, зараз тебя выглядывает!
Из-за куста смородины появилась бледная Авдотья. Появилась и тотчас же исчезла.
У юноши загорелись глаза, лицо вспыхнуло. Одним прыжком он перемахнул через плетень и очутился в садике Комлевых. Увидев Авдотью на скамейке под рябиной, он онемел от радости. Девушка покраснела, губы ее вздрагивали, а сияющие счастьем глаза не могли оторваться от красивого лица жениха. Скрестив на груди руки, она, казалось, пыталась удержать бешено бьющееся сердце, дрожала как лист на ветру и едва переводила дыхание; бурная радость отняла у нее дар речи.
Сестра стояла за Авдотьей, на лице ее были и страх, и счастье. Молодые безмолвствовали; наконец говорливая Мария прервала молчание:
– Ты чего, Лука, через плетень сигаешь? Не мог через калитку войти?
– Не сердись на меня, Марьюшка, – мягко сказал Лука, – что тебя напужал.
– Вот еще, – промолвила Мария, – я и не думала сердиться! Я рада тебя видеть, Лука, а Авдотья еще больше, чем я, радешенька!
Авдотья ласково улыбнулась юноше, и улыбка ее была, точно месяц, выглядывающий сквозь застилавшие небо облачка.
– Как здоровьице ваше, Авдотьюшка? – ласково спросил Лука.
– Хвала Господу, на хворь не жалуюсь. Но сегодня почему-то было очень плохо, – ответила Авдотья.
– Это она по сватовству переживает, – затараторила Мария. – Томится, а еще скрывает, будто ничего и не было вовсе.
– Это правда? – спросил Лука, опускаясь на большой валун напротив скамейки Авдотьи.
– Когда сваты только ко двору с бубенцами пожаловали, ее аж затрясло всю. Она едва без чувств не свалилась. Я еле до скамейки-то ее довела. И водой ее окропила.
Лука плохо слушал рассказ Марии, он неотрывно смотрел на Авдотью, которая нервничала от потока слов сестры.
– Уже скоро мы поженимся, – растроганно произнес юноша. – Мне прямо не терпится назвать тебя своею женою!
Он с нежностью взял руку Авдотьи, которая, сжавшись в комок, не спускала с него глаз.
– А ты? – Лука скорее выдохнул, чем спросил.
– Боюсь я, – прошептала она. – Даже думать боюсь об этом!
– А что ты пугаешься, Авдотья? – спросил Лука. – Меня или жизни со мной?
– Сама не знаю, – вздохнула девушка. – Камень на душе лежит. Вон в доме-то как веселятся, а мне прям белугой реветь охота!
– Может, ты и под венец со мной идти не желаешь? – нахмурился юноша и удрученно склонил
