вещей или слов, которые могли бы удивить старую женщину, но слова, брошенные девушкой, поразили ее.
– Для какого ляду они пожалуют?
– Кузнец боль свою душевную к тебе несет. А казачка… Она принесет две новости. Одну хорошую, другую – плохую.
Кузнец не спеша шагал к дому Мариулы, приветливо здороваясь со всеми, кто встречался по пути. Но на душе было неспокойно. Ссора с Лукой расстроила его, а нападение цыгана разозлило.
Ярость то вскидывалась в Архипе дико и необузданно, словно пламя, в которое подбросили дров, то спадала под леденящим холодом от осознания того, что вело его сейчас к старой ведунье. «Я понимаю твою боль, Лука, – думал кузнец. – Жаль, что ты не понял мою!» В конце концов он убедил себя в том, что ссора их ненадолго. А вот подлый цыган…
Невеселые мысли исчезли, едва он взглянул на крепость, мимо которой проходил.
Высокий частокол окружал крепость. Когда-то за этим забором жили отважные соподвижники атамана Василия Арапова. У стен гремели бои с кочевниками, а внутри, за частоколом, шумели пиршества в честь побед над врагом. Много рассказывала Мариула о тех героических днях. Много бы отдал Архип, чтобы родиться раньше и прибыть на Сакмарскую землю не в поисках блудного отца, а с отважной ватагой атамана Василия Арапова…
Кузнец не заметил, как подошел к дому Мариулы. У крыльца он почувствовал некоторое облегчение, но едва коснулся двери, как страх неизвестности навалился на него неизмеримой тяжестью. Он даже не мог вздохнуть полной грудью. Ему вдруг захотелось вернуться в свою кузницу и работать до полного изнеможения. Он не знал, что делать. Но потом вспомнил, зачем сюда шел, и это немного успокоило и взбодрило его.
Мариула встретила его приветливо.
– Ну вот, Архипушка, самовар зараз и вскипел. Подсаживайся к столу!
– Спаси Христос, – поблагодарил кузнец и прошел к столу.
– Да на тебе лица нет! – покачала головой Мариула, подавая ему чашку с дымящимся ароматным чаем. – Беда какая стряслась?
– Душу облегчить хочу, – даже не взглянув на предложенный чай, сказал он. – Что-то не ладится у меня в последнее время.
– Что ж, послухаем о неладах твоих, – поглядев на притихшую Лялю, сказала Мариула. – Выкладывай, с чем пожаловал. Облегчать душу иногда благостно. Но лучше бы в церковь к батюшке сходил, причастился бы да и исповедался! Из церкви, а не от меня ведет к сердцу Господа дорога.
– Вся жизнь моя такая большая дорога, – вздохнул Архип, – что давно бы пора умаяться и упасть. А я еще двигаюсь. Устаю от одиночества. А в твоем доме и усталость проходит, и даже горе мое становится как будто меньше.
Мариула сложила перед собой на столе руки и внимательно посмотрела на кузнеца. А тот одним глотком выпил горячий чай, после чего рассказал женщинам о своей ссоре с Лукой и о покушавшемся на его жизнь цыгане.
Как только кузнец замолчал, Мариула посмотрела на нахмурившуюся Лялю и спросила:
– Ну? Что ты скажешь о сем, дочка?
Вместо ответа девушка взяла большую ладонь кузнеца и пристально вгляделась в обозначенные
