так несправедливо. Я говорю о том, что мы скитаемся в лесу, потому что армия не нужна больше, и Мельтиар не нужен.
«Он нужен! – говорит Кори. – Он лидер армии, он не должен так поступать, это ужасная безответственность! Ты так говоришь, будто ты его недостойна, а я считаю наоборот».
Я не могу сдержаться, слезы душат меня. Но я спрашиваю:
«Почему же его не ищут?»
«Я спрошу, почему его не ищут, – отвечает Кори. Он тоже плачет. Наши слезы искрятся в воздухе. – Может быть, он не должен мешать Аянару. Я спрошу, почему не ищут».
Он плачет и говорит о чем-то ужасном, о том, что никогда не выйдет наружу. Его горе такое бездонное, я хочу помочь, но мне плохо, слова превращаются во всхлипы. Сон качается, тает, – я так боюсь, что больше не увижу Кори, не найду его даже во сне.
Стены теряют цвет, бушующий снаружи вихрь сокрушает их.
Уносит меня прочь.
11.
Впервые я просыпаюсь позже нее. В первый миг мне кажется – на губах вкус крови, но это соль, ее слезы. Она всхлипывает, отчаянно и безутешно, плечи вздрагивают под моими ладонями. Я целую ее, мои слова тают в темноте – почти неслышные и лишенные смысла. С каждым прикосновением и вздохом передаю свою силу, пытаюсь успокоить, – но боль вонзилась в сердце Беты, слишком глубоко.
Что мне сделать, как помочь ей?
– Все хорошо, – говорю я вновь и вновь. – Я с тобой.
Время наполнено ее слезами, оно тянется, бесконечно долгое, горькое. Я должен помочь. Как я могу помочь? Моя темнота льнет к земле, кружит вокруг нас, качает на своих волнах. Ночь отступает, светлеет небо в разрывах листвы. Рассвет наполняет лес, туманными следами цепляется за ветви.
Всхлипы Беты становятся реже, сердце уже не колотится так быстро. Горе не отпускает ее, но самая острая боль отступила, осталась в ночи.
Я обнимаю Бету, перебираю ее волосы, не спрашиваю ни о чем. Жду, пока к ней вернется голос.
И она говорит:
– Я была в белом сне, но тебя не встретила.
Там, в сновидении, с ней случилось что-то ужасное, а меня не было рядом.
Не было.
Я виноват.
– Расскажи, – прошу я.
Она вздыхает – полувсхлип, полуслово, – я вытираю ее слезы, и она продолжает:
– Там был Кори.
Человек из ее команды, разорванная струна ее души. Сквозь слова Беты я слышу радость, печаль и страх. Они сплелись так крепко, что почти неразделимы теперь.
– Он сказал, – говорит она, – что мы не должны ходить так, в лесу. Что это… ужасная безответственность. Что армия нужна. Что…
Бета замолкает, и я понимаю – она не хочет говорить мне о чем-то. Кори обидел ее, ей плохо, но она не расскажет об этом.
Гнев накрывает меня, мир становится багровым и черным.
– Не надо, не надо, не сердись на него, – просит Бета. Ей страшно.
Я не хочу, чтобы она меня боялась. И не хочу, чтобы она боялась за того, кто ей близок.
Я
