восхищаюсь скрытыми.
Бета смеется, но я серьезен.
Жить в духоте и пыли чужих домов и улиц, среди врагов, в паутине их семей, ревности, торговли, ненависти к магии, – это подвиг. Мои предвестники, мои звезды совершили его, я горжусь тем, что связан с ними.
Каждый мой предвестник восхищает меня.
Но не Лаэнар. И не предатели из Рощи.
Единственные из всех скрытых, они все время были среди своих, в сплетении волшебства. Несколько поколений трудилось, чтобы создать в Атанге островок настоящей жизни. Все было сделано: враги не подозревали, кто среди них, и волшебники могли спокойно жить в стенах Рощи, петь, готовиться к битве.
Там обитали лучшие – и все же часть из них предала меня в самый первый день войны. Предали – и были уничтожены.
Потом я расспрашивал, но до сих пор не понимаю, как могло случиться такое.
«Они хотели остаться у ручья, – так мне сказали. – Не хотели воевать с врагами, хотели просто жить в Роще. Хотели, чтобы она осталась прежней, и ради этого готовы были сражаться».
Но Роща не могла остаться прежней – она выросла посреди столицы врагов и вместе с ней должна была исчезнуть. Чтобы весь мир преобразился, изменился, стал свободным.
– Роща была прообразом свободного мира. – Я слышу свой голос, я говорю вслух. – И вот что там случилось.
Бета смотрит с тревогой. В вечернем свете ее глаза совсем темные, тень от ресниц дрожит на щеке. Я чувствую и вижу – мои мысли коснулись ее, она понимает, о чем я говорю.
– Неужели, – ее голос такой же тревожный и ищущий, как и взгляд, – такое может повториться, теперь?
Я хочу ответить, но застываю. Я слышу магию, голос приближающейся силы, – еще далекий, но стремительно нарастающий.
Бета прислушивается вместе со мной, сердце успевает ударить несколько раз, и к потоку силы присоединяется звук, – гул двигателей.
Ветер меняется, лес затихает на миг, но вновь обретает голос, – он тревожится, он предвкушает. Сила движется к нам как волна, мчится сквозь небо, и эхо стелется впереди нее, катится по земле, по волнам реки, дрожит вокруг нас. В этой силе звучат песни преображения, изменчивые и легкие, мир пьет их как воду, пьянеет от каждого глотка.
Сила Аянара, так непохожая на мою.
В вечернем небе сверкает искра, она все больше и ближе. Превращается в сияющую каплю, в стремительно мчащуюся машину, разворачивается над лесом, кругами идет вниз. Чувства Беты колотятся о мою ладонь: беспокойство, надежда, смятение, страх за меня.
Не бойся, не бойся, – я хочу сказать это вслух, но машина уже здесь, зависла над самой водой, грохот двигателей оглушает. Они поют голосом бури, хорошо мне знакомым.
Еще недавно эта машина была черной.
Все машины города были черными, все они служили войне.
Но война позади, и выпуклая крыша и борта, раскрывающиеся сейчас, – покрыты всплесками алого и синего цвета. Зеленые брызги горят среди них, желтые полосы стекают вниз. Сквозь прорехи цветного узора проступает
