всё те же хулиганы вместо долгожданного Высоцкого затевали нудные переговоры о том у кого какой есть конденсатор и за какие диоды он согласен его уступить, и назначали встречу для обмена на Миру.
– Но как я тебя узнáю?
– А нияк, я тебя знаю – сам подойду.
Вот почему мы возвращались на всё тот же круг настройки в телевизоре к сто раз слышанному, но более надёжному Ободзинскому…
Мир в Конотопе, как, наверное, уже говорилось – это площадь перед кинотеатром «Мир» в конце проспекта Мира, обрамлённая длинными пятиэтажками.
Её центр украшал невысокий, но гранитный парапет вокруг фонтана, который включался раз в полора-два года, зато взмётывался высокой белой струёй.
От широких каменных ступеней пред входом в кинотеатр «Мир» к углам площади Мира расходились лучи асфальтных дорожек под густыми каштанами, которые сопровождали также и тротуар замыкавший её вдоль проспекта Мира; газоны зелёной травы под деревьями пересекались парой-другой самовольных тропинок, нарушавших стройный замысел планировки, но сокращавших путь между аллеями и потому хорошо утоптанных, в самих аллеях и вокруг фонтана изредка стояли длинные скамейки из деревянных брусьев тёмно-зелёной окраски.
Тёплыми вечерами на Миру начинался «блядоход» – неторопливые, плотные волны прохожих вышагивали вдоль аллей, не покидая площади, а только всё кружили и кружили, оценивая лица и одежды точно такого же встречного потока или тех счастливчиков, кому досталось место на скамейках.
Асфальт аллей устилал мягкий ковёр шелухи, плотневший вкруг скамеек, поскольку и циркулирующие, и усевшиеся непрестанно грызли чёрные семечки, сплёвывая несъедобную их часть себе под ноги.
Иногда и я проходил в том потоке, направляясь к остановке трамвая за углом после закончившегося киносеанса в «Мире», но редко, потому что от одной серии «Фантомаса» до другой приходилось ждать как минимум полгода.
Днём же скамейки в основном пустовали, но один раз с ближней к засохшему фонтану меня и Кубу окликнули пара взрослых парней с требованием мелочи.
Куба поспешил их заверить, что при нас нет ни копейки, а я предложил:
– Сколько выпадет – тебе!
При этих словах я выдернул левый карман своих брюк, да ещё и прихлопнул по его висящему наизнанку мешочку.
Правый беспокоить я не стал, утаивая копеек десять на трамвай.
Парень поозирался по сторонам и, не подымаясь, пригрозил прибить меня.
Мы двинулись дальше и Куба стал читал мне проповедь за наглость, с которой я нарываюсь схлопотать по морде.
Наверно, он был прав, а мне такой исход даже и в голову не пришёл в порыве сделать красивый жест – выдерг пустого кармана.
Что выручило? Скорее всего, вымогатель решил, что за мной есть кто-то из авторитетных хлопцев, иначе с чего бы я так безоглядно борзел?.
– Явился, не запылился, Сергей Огольцов из Конотопа,– сказала Раиса
