себя героиней фильмов Кустурицы и мечтала сбежать. Ситуация была безвыходная.
– Ой, смотри, кто пришёл! – заорала я и, пока Мамедов вертел головой, вывернулась из его объятий и закрылась в туалете.
Там, в окружении роскоши – сверкающих мраморных раковин, биде, унитаза и развешанных по стенам картин, я провела полчаса, и это были самые приятные полчаса за весь вечер. Насытившись музейной красотой, я высунула наконец нос из туалета и поняла, что вечеринка вошла в пике и надо быстрей бежать, пока не смело взрывной волной.
Мамедов танцевал «хаву нагилу» с депутатом от Белгородской областной думы и не видел ничего, кроме трясущегося перед ним бюста. Охранник куда-то исчез. Я благополучно выскользнула на улицу, засунула мандат под дворники автомобиля Мамедова и побежала к метро.
– Ты чё сбежала? Обиделась? – позвонил мне на следующий день Мамедов. – Не понравилось быть депутатом? Давай я подарю тебе машину! Какая нравится? Последняя БМВ?
Вот это уже было серьёзное испытание для моей чести! Я выдавила из себя, что перезвоню, и положила трубку. Если от паноптикума в виде Госдумы можно было легко отказаться, то от автомобиля – практически нереально. Я раздумывала три дня и в конце концов решила, что никто не узнает. «Пусть дарит, – малодушно рассуждала я. – А там разберёмся». И уже собиралась ответить Мамедову «да», как вдруг получила от него СМС:
«Я просить хочу прощенья, чтобы душу облегчить. Бог учил забыть обиды, раны сердца подлечить».
Прочитав, я в изнеможении опустилась на стул. Это был конец романтических отношений. Я многое могла выдержать ради БМВ: и пляски святого Витта, и домогательства, и даже изнасилование было бы меньшей бедой, чем поэзия с сайта «поздравок. ру». Честно, за подобные поэтические исповеди я бы отправляла в ад без права переписки. Даже старост храма. Но, будучи вежливым человеком, сдержалась и ответила Мамедову: «Прощаю!»
Может, раны моего сердца и подлечились бы, и я забыла бы обиды, как учил Бог в стихотворении, но, как назло, на следующий день грянуло 8 Марта, и Мамедов, вдохновленный моим «прощаю», прислал мне ещё один «бриллиант»:
«Милой, нежной ЛерочкИ, в день восьмого марта, я жИлаю получить множество подарков. Пусть тебя ласкает тёплый ветерок, от меня прими, девчЁнка, звонкий поздравок!» И, что самое ужасное, приписка в скобочках гласила: «Сам сочинил». Это уже было смертельно опасно. Будучи милой и нежной девчонкой, боюсь, от звонкого пинка я бы при встрече не удержалась, и труп мой никогда бы не нашли.
Ни единого шанса на романтические отношения у нас не осталось. Я оплакала БМВ, позвонила Лене и попросила политического убежища на месяц.
– Ну и дура! – отрезала Лена. – Подумаешь, стихи! Я вот каждый день слушаю, что дупель гораздо жирнее бекаса, а вальдшнепа надо стрелять дробью номер семь. И ничего, жива.
– Не могу, дорогая. Представляешь, если он регулярно будет присылать что-нибудь
