школы, он много ходил по врачам, пил лекарства, ездил на курорты и даже в Китай на иглоукалывание. Но до конца вылечиться не удавалось, болезнь то затихала, то вновь обострялась. Когда наступало облегчение, он писал картины, накапливал их для персональной выставки, мечтал стать известным художником. Жила семья Сержпинских всё это время на деньги, полученные в наследство от умерших родителей. Ведь мать Евпраксии Павловны была из богатого рода Новгородских помещиков Соколовых. Сама Евпраксия Павловна часто брала заказы на переводы иностранных книг на русский язык. За эту работу ей неплохо платили.
Во время отдыха на море Николай Николаевич успел написать несколько этюдов, но считал их не удачными, так как писал через силу, из-за того, что неважно себя чувствовал. Здоровье у него стало налаживаться только в последние дни пребывания на курорте. Это усиливало нетерпение поскорей приступить к реализации всех планов. Он смотрел в окно вагона и теперь почти не замечал проплывавших мимо пейзажей. Мысли были где-то далеко в будущей жизни.
Когда поезд шёл по Украине, то на вокзалах приходилось наблюдать, как российских солдат отправляли на войну. В одни эшелоны загружали новобранцев, а из других выгружали гробы и раненых. Тяжело было наблюдать эту картину, и не верилось, что где-то идёт война, гибнут люди.
Евпраксия Павловна рассуждала на этот счёт:
– Если бы ты, Коля, не болел, то возможно, тебя бы мобилизовали и, наверное, уже ты мог бы погибнуть. Сейчас многие наши родственники воюют и твои братья тоже.
Николай с грустью произнёс, глядя в окно:
– От брата Кости были письма, а Саша что-то не пишет. Николай не мог даже предположить, что жить ему и без войны осталось два дня с половиной. Пока он ехал в душном, раскалённом от жаркого, южного солнца, вагоне, где дули сквозняки, они, словно пули, сразили его наповал. С высокой температурой он слёг, когда поезд проезжал город Курск.
В Москве, на вокзале, Евпраксия вызвала дежурного врача. Она выглядела солидно в своей модной одежде и пышной шляпке. Такой красивой женщине, конечно, не могли отказать. К месту на вокзале, где расположились Сержпинские, пришёл мужчина с интеллигентной бородкой, в белом халате, в очках и с чемоданчиком в руке. Он достал из чемоданчика медицинскую трубку, прослушал больного и сделал заключение, обращаясь к жене: «У вашего мужа двустороннее воспаление лёгких».
Эти слова её словно ошпарили, её лицо покраснело, руки мелко задрожали. Она знала примеры, когда от двустороннего воспаления лёгких люди быстро умирали.
– Коленька, я устрою тебя здесь в больницу, – сказала Евпраксия встревоженным голосом. – Денег на больницу у нас должно хватить.
– Нет, Планечка, мы поедем, как и решили в Вологду, там я буду лечиться. А деньги нужны Серёже. Иначе он не успеет на экзамены. Не в первый раз я болею воспалением лёгких, уж привык. Знаю, что вылечусь. И лекарства необходимые у нас есть.
Николай
