понимающе ухмыльнулся.
– Ты же не первый, кто пытается провернуть нечто подобное, – сказал он. – Что, плату высокую назначили?
Я кивнул.
Он сочувственно поморщился.
– Ну извини. Но Килвин понимает, что, если не смотреть в оба, хранилище моментально превратится в лавку заимодавца.
Он закрыл книгу.
– Придется тебе пойти к ростовщику, как и всем прочим.
Я показал ему обе свои руки, наглядно продемонстрировав, что ни одного кольца на них нет.
Джаксим дернул щекой.
– Да, плохо дело… А то я знаю нормального ростовщика на Серебряном Дворе, он берет всего десять процентов в месяц. Все равно, конечно, как зубы драть, но все-таки получше прочих.
Я кивнул и вздохнул. «Серебряным Двором» называлось место, где держали свои лавки официальные ростовщики из гильдии. Но мне они ничем не помогут.
– Ну ничего, бывало и хуже, – сказал я.
Шагая в Имре и ощущая на плече привычную тяжесть лютни, я еще раз все хорошенько обдумал.
Положение было сложное, но все же не безвыходное. Ни один официальный ростовщик не даст денег без залога сироте из эдема руэ, но можно было взять денег у Деви. И все же к этому прибегать не хотелось бы. Мало того что она брала зверские проценты, меня тревожило то, какие услуги она может потребовать, если я вдруг не сумею выплатить долг. Вряд ли это будет что-то пустяковое. Или простое. Или совершенно законное.
Вот о чем я размышлял, переходя Каменный мост. Я завернул к аптекарю, а потом направился к «Седому человеку».
Отворив дверь, я увидел, что «Седой человек» не трактир, а гостиница. Здесь не было общего зала, где постояльцы собираются и пьют. Только небольшой, богато отделанный и обставленный холл вкупе с богато одетым привратником, который уставился на меня весьма неодобрительно, чтобы не сказать с отвращением.
– Чем могу служить, молодой человек? – осведомился он, когда я вошел.
– Я в гости к даме, – сказал я. – Ее имя – Динель.
Он кивнул:
– Я схожу и посмотрю, у себя ли она.
– Не трудитесь, – сказал я, направляясь к лестнице. – Она меня ждет.
Привратник преградил мне путь.
– Увы, пропустить вас к ней я не могу, – сказал он. – Но с удовольствием посмотрю, у себя ли она.
И протянул руку. Я посмотрел на нее.
– Нельзя ли вашу визитную карточку? – сказал он. – Чтобы я мог вручить ее даме?
– А как же вы можете вручить ей мою карточку, если даже не знаете, у себя она или нет? – поинтересовался я.
Привратник улыбнулся особенной привратницкой улыбкой. Улыбка была снисходительная, любезная и при этом такая неприятная, что я нарочно ее запомнил, на будущее. Подобная улыбка – это произведение искусства. И я, выросший на сцене, способен был ее оценить сразу в нескольких аспектах. Подобная улыбка в определенных кругах ничем не хуже ножа, возможно,
