восхитился Ховрин.
– Нет, конечно. Мой лимит – десять тысяч долларов в месяц.
– Ни фига себе! Неплохо.
– Еще ни разу не выбирала полностью. Сразу столько налички и не снимешь, могут заблокировать счет. За раз больше тысячи баксов в рублях наличными банкомат просто не выдает. Но столько мне и не надо.
Помолчала с минуту, потом сказала:
– У мамы и у меня – фамилия отца. Мама, когда за… – тут Катя запнулась, – за па… Валерия Константиновича выходила, фамилию не меняла. В свидетельстве о рождении у меня записан родной отец. Я узнала об этом только когда получала паспорт. Как-то никогда об этом не думала. Это было его условие: тогда он высылал деньги.
Эта чехарда с отцами доставляла Кате явное неудобство, опять же постоянные теперь уточнения кто родной, а кто неродной ее немного коробили.
– И тут-то возникла проблема. Если я выезжаю за границу одна, то должна иметь юридическое разрешение на выезд из страны от обоих родителей. Или я могу выехать с любым из родителей, имея при себе свидетельство о рождении. Отец уже два года постоянно живет в Англии и в Россию не приезжает. Разрешение на выезд он может прислать только заверенное английским нотариусом, его точно наши погранцы не примут. Что нашим пограничникам английский нотариус? – никто, явный шпион, вражеский агент.
– А как же ты летала на Бали?
– Я летела не из Питера, а из Хельсинки, а туда меня мама привезла на «Аллегро». Посадила на самолет до Сингапура, а потом на «Аллегро» же вернулась обратно в Питер.
– Заморочно, – покачал головой Ховрин. – А знаешь, в Англии левостороннее движение, а руль справа, – сказал Ховрин.
– Знаю. В Сингапуре тоже.
На следующий раз зашли перекусить в какое-то кафе подешевле – что-то типа русского варианта фаст-фуда – явный шалман с характерной для таких мест грязнотцой. Ховрин пошел заказывать еду, Катя же заняла столик.
Когда Ховрин вернулся с подносом, рядом с Катей уже сидели два молодых кавказца, чуть ли не хватали ее за руки. Катя замерла в ужасе.
Ховрин подошел с широкой улыбкой и радостью во взоре:
– Здравствуйте, друзья!
Те сначала посмотрели, как волки смотрят: резать сразу или чуть позже. Потом их отпустило. Никто им не угрожал, не нарывался.
– Привет, брат! Это твой девушка?
– Мой.
– Ну, извини тогда. Очень красивый у тебя девушка.
Вроде как ушли. Катя тут только и выдохнула. Больше против охраны она не высказывалась. Слишком опасный мир окружал ее.
«Просто не надо ходить в такие шалманы», – был сделан однозначный вывод.
С того дня они стали посещать только дорогие рестораны.
Кате это нравилось. Ховрин тоже был не против, раз проблемы оплаты не существовало. Ходили в самые разные заведения, а в те, которые понравились, бывало, и повторно. И разговоры за столом вели там самые разнообразные и часто довольно откровенные.
