style="font-size:15px;"> – Ага, – сказал тот. – И чего он от тебя хотел?
Сам Печерский представлял собой гору жира, в которую нередко превращаются бывшие спортсмены-тяжеловесы, когда уходят из спорта и перестают тренироваться. У него был складчатый загривок бегемота, выпиравший сзади над воротником. Его, как борова, можно было резать на сало. В голодные годы на Украине его наверняка засолили бы и съели бы. Там любят сало. При этом он был в явно очень дорогом костюме, с галстуком, на котором блеснула золотая заколка.
И вот этот большой солидный человек вдруг придвинулся к Ховрину и с интересом десятиклассника, интересущимся дракой только что произошедшей в школьном туалете, спросил:
– Я вот чего не понял: хули он до тебя-то доебался? – в глазах Печерского блестел искренний интерес.
Ховрин, переминаясь с ноги на ногу, сказал. Чувствовал он себя довольно неприкаянно, уже жалел, что пришел.
Какое-то время Печерский думал, потом понимание и решение возникло в его глазах.
– Любопытно. Очень любопытно....
Он переглянулся с сидевшим рядом мужчиной в костюме, в очках и с галстуком. Тот едва заметно кивнул. И тут Печерский резко изменил поведение: он указал Ховрину на стул напротив:
– Ну, это несколько меняет дело. Садись-ка…
Позвонил куда-то, приложив правую руку с казавшимся крошечным телефоном к мясистому приплющенному уху, ждал ответа, барабаня пальцами левой руки по столу.
– Давайте сходу ко мне! – сказал и положил трубку на стол.
Потом внимательно посмотрел на Ховрина. Глаза у него стали хитрые-прехитрые. И вообще вид у него стал как у Карабаса-Барабаса, вдруг узнавшего от Буратино, что в каморке папы Карло есть таинственная дверца. Ховрин потом думал, что так могло заинтересовать Печерского, но ничего придумать не мог.
Печерский достал из внутренего кармана пиджака сверкающую золотом ручку, написал на бумажке цифры и дал Ховрину: там было два номера мобильных телефонов и два имени: Андрей и Сергей.
– Это братья Гарайсы. Наша гвардия. Если будут наклевываться какие-нибудь разборки, типа этой, сразу звони им, они будут в курсе и если что – помогут… Это теперь будет типа твоя «крыша». Надо будет, забьем стрелку. Ничего не бойся и, главное, не дергайся, тяни время, сразу звони Гарайсам.
По сидящим в комнате прошел шумок, народ заерзал. Услышав слово «стрелка», бугай за бильярдным столом утробно хохотнул, мотнул головой. Прозвище у него было Тапир. Очень точное – была у него некая глобальная горбоносость. Здоровенный, двухметровый парнище, спокойный, как слон. И кулаки у него были очень большие. И еще был тут один тип. Погоняло у него оказалось Миша-Топор. Нехорошее какое-то прозвище. Сам он был длинный, худой, заросший пегой бородой до глаз. Сами глаза его были какие-то мутные – страшный человек. Да и все тут были такие. И очкастый рядом с Печерским тоже был какой-то недобрый. У него были очки с очень толстыми стеклами и глаза его, казалось, жили самостоятельно где-то
