сказал:
– Шеф поручил дело о новом наркотике мне. – Он мельком взглянул на лица агентов. Смит и Джерси молча ждали продолжения. Они не выразили ни восторга, ни порицания. Никльби завозился на стуле и нахмурился. Коун был достаточно опытен, чтобы понять недовольство молодого полицейского. Вырывать человека из объятий возлюбленной для того, чтобы сообщить ему о смене начальника, – слишком ничтожный повод. Но Коун помнил о несостоявшемся завтраке господина Мелтона. И он решил ковать железо, пока оно горячо.
– Что случилось ночью в «Орионе»? – задал он вопрос и кивнул Смиту.
Тот пожал плечами. Ответил Джерси.
– Ничего, инспектор. Мы сдали пост в десять. Шах сидел в номере.
– А вы? – спросил Коун у Никльби. – Где, кстати, Бредли?
– Не знаю, инспектор. Наверное, спит. Ночью он ушел за шахом. Он был старшим и приказал мне не покидать поста. Утром меня сменили. Я доложил им.
– Подробнее! – попросил Коун.
Никльби рассказал, что шах вышел из лифта в холл около двенадцати ночи. Обычное для него время. Шах, вероятно, отправился в кабак Вилли Кноуде. Бредли пошел за ним.
– Что говорил Бредли?
– Ничего, инспектор. Мы в такие минуты не разговариваем. Бредли кивнул мне. Это означало, что я должен сидеть на месте. Вот и все.
– Кто вас сменил?
– Грейвс.
Коун поднял трубку, набрал номер.
– «Орион»? Попросите к телефону господина Грейвса… Грейвс? Это Коун. Подшефный вернулся?.. Нет?.. Бредли появлялся?.. Какого же черта вы не докладываете?.. Звонили?.. Кому?.. Грегори?.. Нет на месте?.. Вы забыли, Грейвс, где работаете!
Коун бросил трубку. Три агента смотрели на него. В их взглядах читались растерянность и беспокойство. Смит зашевелился и пробормотал:
– Не может быть. Бредли – аккуратист.
Успокоительная фраза повисла в воздухе. Коун махнул рукой и обратился к Никльби:
– Припомните ваши разговоры с Бредли. Ведь вы в последние дни дежурили в паре. Не делился ли он с вами своими подозрениями, сомнениями?
Никльби смущенно потер лоб.
– Не знаю, инспектор. Не помню. Он болтал о пустяках.
– Ну-ну, – поощрил Коун.
– Вчера он спрашивал меня, что я думаю о последней речи папаши Фила в Брикстон-паласе. А я об этой речи и понятия не имею. Я не слежу за газетами. Это Бредли читает их от корки до корки.
– Так, – протянул Коун. – Еще что?
– Не помню, инспектор. Про шаха мы не говорили.
– Кроме клуба Кноуде, шах бывал еще где-нибудь?
– В салоне амулетов. Хозяйка – его бывшая любовница.
– Бывшая?
– Да. Она дала Бен Аюзу отставку. Нашелся другой молодчик. И Эльвира вот уже с месяц возится с ним.
– Как его зовут?
– Кнут Диксон. Из этих… Ну, парней
