и заперся в кабинете. Через полчаса раздался телефонный звонок.
– Инспектор Коун?
– Да, шеф.
– Меня осаждают репортеры. У вас есть что-нибудь?
– Они маскируют это под зубную пасту «Дорис», – сказал Коун. Он подумал, нужно говорить шефу о словах Бредли насчет «Менгери» или нет. Решил, что не нужно. И повторил: – Да, «Дорис».
– Любопытно. А что вы думаете относительно Бредли?
Коун думал относительно Бредли. Но свои мысли по этому поводу он держал при себе. У него не выходил из головы кинжал шаха. Это было похоже на подсказку. А Коун подсказок не любил. Шефу он сказал уклончиво:
– Пока не ясно, шеф.
– Вы уверены, что убийца – шах? – спросил господин Мелтон.
– Нет, не уверен, – поколебавшись, ответил Коун. – Но мы ищем его.
– Правильно, – одобрил шеф. – Надо торопиться, Коун. Мне очень жаль Бредли. Он был способным агентом.
– Да, шеф, – сказал Коун. – Мы постараемся.
Он опустил голову на руки и посидел так минут пять. Потом позвонил и попросил принести чашку кофе и два бутерброда. «Надо торопиться», – сказал шеф. Что он имел в виду: поиски убийцы Бредли или спекулянтов наркотиками? Одно, конечно, вытекало из другого. Но убийство Бредли автоматически отодвигало дело о наркотиках на второй план. С исчезновением шаха рвалась тонкая ниточка, за которую случайно удалось зацепиться полиции. Надо заниматься шахом. Это логично вытекало из всего хода начавшегося следствия. И в тоже время это была порочная логика. Она уводила следствие в сторону от дела о наркотиках. Одно понятие незаметно подменялось другим. В свете этих рассуждений требование шефа быстрее искать убийцу Бредли, мягко говоря, противоречило его же требованию ускорить ведение дела о наркотиках. Это была очень странная мысль, и Коун постарался от нее отмахнуться. «Нельзя умничать», – подумал он. Но мысль не уходила. Память услужливо подбросила Коуну историю с несостоявшимся завтраком шефа, слова Бредли о пасте «Менгери» и кинжал шаха. Коун достаточно долго работал в полиции. Он умел не только подмечать мелочи, но и оценивать их.
Бредли, безусловно, был способным агентом. Если он заметил, что шах пользуется пастой «Менгери», то этому следовало верить. А на полочке в ванной лежал тюбик «Дорис». Кто положил его туда? Шах? Сейчас впору бы заняться фирмами «Дорис» и «Менгери». Или одной – «Дорис». Пока. Пожалуй, он так и сделает.
Коун позвонил дежурному.
– Никльби на месте? – спросил он и, получив утвердительный ответ, попросил пригласить агента.
– Вот что, Никльби, – сказал Коун, когда молодой полицейский уселся у стола. – Мы с Грейвсом осмотрели номер шаха. Бредли ошибся. Шах пользовался пастой «Дорис».
Никльби промолчал. Он не понимал, зачем Коун говорит ему об этом.
– В тюбике был «Привет из рая», – продолжал Коун. – Они маскируют это под пасту «Дорис». «Дорис», – повторил он, наблюдая за выражением лица Никльби.
