подумал Леонид.
– Извините, он что, не ночевал?
– А мне почем знать? Может, и не ночевал.
– Прошу прощения, но я хотел бы узнать, а вы кто ему будете?
– Ну, уж не жена! – Женщина начала было смеяться, но смех перешел в тяжелый кашель.
– Вы знаете, мне очень нужно его повидать.
Поймав взгляд женщины на себе, Леонид понял, что производит впечатление обыкновенного, хотя и довольно молодого забулдыги, бродящего по дворам в поисках старого собутыльника. Да воистину по одежке встречают.
– У меня к нему дело.
– Я понимаю, дело.
– Где я сейчас мог бы найти Валерия Борисовича?
– Да где угодно. Может, у Степанчикова, может, в пивной на станции, а может, уже и в Москву уехал. Когда у него есть деньги, он едет в Домжур.
– А у Валерия Борисовича появились деньги?
– Когда у него нет денег, он тоже едет в Домжур.
– Я понимаю, это неловко, но все же… Он что, гонорар получил?
– За что же ему может быть гонорар? – неприятно усмехнулась старушка.
– Понятно. И последний вопрос, где живет этот, как его, Степанчиков?
Подождав немного и поняв, что ему не ответят и на этот раз, Леонид попрощался кивком головы и пошел вон со двора Валерия Борисовича.
Примерно через полчаса был отыскан вышеупомянутый Степанчиков. Он оказался пожилым огородником пристойного вида. Леонид застал его на морковной грядке. Он признал, что по временам принимает у себя в гостях литератора Хорлина, но в последнее время они разошлись. Во-первых, у него, у Степанчикова, зашевелились камешки в желчном пузыре, а Валерий Борисович стал проявлять утомительную склонность к бесконечному распеванию матерных частушек, что неприемлемо.
– У меня ведь две внучки.
– Но вы не единственный его со…сотоварищ здесь, в поселке. У кого бы я его мог найти?
– А что случилось?
– Он не ночевал дома.
Степанчиков усмехнулся.
– Да он почти никогда не ночует дома. И вообще редко спит по ночам. А этих, как вы хотели сказать, со…бутыльников у него тут в округе до десятка, наверно, будет.
Информация хоть и точная, но скудная.
Леонид отправился домой. То есть в свою сторожку. Шел медленно, бороздя сапогами подсыхающие лужи. Выражение походки было рассеянное. Чувствовалось, что человек этот, медленно и расслабленно двигая ногами, о чем-то напряженно думает.
На деревянном мосту, пересекавшем овраг, Леонид остановился. Оперся локтями о перила и долго изучал взглядом это явление местной природы. Овраг этот явно уступал и размерами и славой знаменитому Гранд-Каньону, деревья и кусты, покрывавшие его дно и берега, имели вид чахлый, так что причину интереса, читавшегося в голубых глазах, понять было затруднительно. Пешеходы, проходившие по мосту туда и обратно, косились на сторожа без всякого интереса.
