Марта в роль ворчливой экономной жены, бросила одежду в стиралку, подтёрла пол в коридоре и только после этого заглянула в комнату.
Температура у «мужа» не снизилась – ладонь снова обожгло. Мужчина сбросил и плед, и простыню, его било в ознобе. Плохо. Не пневмония ли? Марта присела на диван, наклонилась, прижала ухо к его груди. Хрипов не слышно, что ж с ним такое?
И не скоро, Августин, Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин, все пройдет, все…
Она не сразу поняла, что её обнимают так, что не вырваться, да и не хотелось почему-то – вырываться. Марта подтянула ноги, легла рядом, повернулась, чтобы видеть его лицо. Где-то она читала, что можно вот так – своим телом – снять озноб, забрать боль.
Крыжовниковый взгляд серьёзен, брови сошлись в беспокойном недоумении, между ними пролегла глубокая складка, – парень смотрел так, словно старался свести воедино, в знакомую картину, чужую квартиру, диван, наряженную ёлку в углу, собственную обнажённость. Он зашептал что-то, но голос сорвался в хрип.
Марта догадалась, неловко повернулась в его руках:
– Тише, молчи. Ты болен, но ты дома, всё хорошо.
Халатик некстати распахнулся. Парень закрыл глаза, как будто перестал бороться с непониманием, и кошмарный сон отступил, прогнанный ласковым нежным голосом. Губы изогнулись в счастливой улыбке, он прижал её крепче, уткнулся в изгиб шеи, и Марта почувствовала, что температура ничему не помеха.
«Ну ты даёшь, мать!» – сказала себе самой Марта, прежде чем погрузиться в удовольствие, противоречащее всем нормам приличия. И наслаждение.
Да какое наслаждение! Не то, ожидаемое – нормированное, короткое, а воздающее, возвышенное, мгновенно освободившее от внешних обстоятельств, обязательств, привычных привязанностей и действий. Когда естественное желание, подавленное чем-то или управляемое кем-то, вспыхнуло по собственной воле, вернуло Марте ощущение себя, и ничего нет на свете нормальнее.
Конечно, обо всём этом Марта подумала позже.
Они очнулись одновременно. К неожиданному любовнику вернулась беспокойство, но теперь другого рода, словно он чего-то боялся.
«Н-не уходи», – попытался сказать парень, приподнялся на локте, чёрные волосы закрыли лоб.
Марта снова не расслышала – угадала, остановила:
– Не надо. У тебя горло болит. При такой ангине просто так температуру не собьёшь, да и отек нужно снять. – Она вскочила с дивана, понеслась по комнате, полы халата захлопали крыльями, ноги не касались паркета. – Пить хочешь?
Он кивнул.
– Лежи, не вставай. – Марта на лету оделась, вытащила из шкафа чёрное пальто – второе из трёх – с целыми пуговицами. – Я в аптеку сбегаю, здесь на углу есть ночная. Я быстро. А ты лежи!
Марта обернулась, увидела в его восторженным взгляде себя вот такой – птицей – лёгкой, свободной,
