подсказала память, улица, больше похожая на вытянутую площадь. Вот и в центре знакомая колонна, только не та, богато украшенная ангелами, которую когда-то видела Марта, а деревянная и, кажется, ещё недостроенная. Какой же сейчас год и… век?
Марта охнула, прижала ладони к пылающим щекам. Это же чумная колонна, значит… кого она нашла? Человека, заражённого бубонной чумой? Певца Августина, пьянчугу, который чудом выжил? Откуда-то она знала, что ее найденыш именно отсюда – из средневековой Вены, а не из Петербурга двадцать первого века. Но ведь у него ангина, а не чума, а вдруг…
Вынырнули из-за угла дроги, заскользили по снегу мимо неё.
– Приблуда… шляется по ночам… – просипел голос возницы. Резко пахнуло пряными травами.
Марта слышала чужой язык, но понимала его, смотрела завороженно на лицо в маске с огромным клювом, на свисающие с настила, синие в ночи руки и ноги, на головы с растрёпанными волосами в сосульках, с искажёнными до нечеловечности чертами. Очнулась только тогда, когда возница и его страшный мёртвый груз скрылись за поворотом.
Как же это? Чума! Смерть…
Она опомнилась, обогнула площадь, нашла то место, где в Петербурге была ночная аптека.
В незамысловатом витраже окна приземистого дома светился огонёк. Здесь не спали! Здесь она найдёт нужное лекарство, в каком бы веке всё ни происходило! Рядом трактир – поняла Марта по кованой решетке над дверью, изображающей толстяка с кружкой. Оттуда слышались крики и всхлипы пополам со смехом.
Доктор, видимо, только что пришёл от больного. Он всё ещё был в длинном тёмном одеянии с фартуком поверх в жёлтых пятнах, забрызганном кровью. На голове шляпа с широкими полями, на груди на серебряной цепочке болтался медальон-шкатулка от которого, как и от «клюва» возницы, исходил острый запах травы. Поммандер – откуда-то Марта знала, как медальон называется. Точно – врач!
– Не носишь маску? Смелая девочка, – проворчал доктор, – да толку с неё, ничего уже нам не поможет, я вот сегодня двадцати двум глаза закрыл, и такие, как ты, среди них тоже были – молодые, красивые… – он медленно стянул перчатки, – и молитвы не помогают. Зачем пришла?! – каркнул сердито, насупив седые брови.
– Мне… мне лекарство нужно. Не чума, у… мужа… температура, но это не чума, – пролепетала Марта.
– Как же, не чума, под глазами чёрные пятна есть? Кашель с кровью?
– Нет!
– Ну так будут, и не надейся, – буркнул доктор. – Муж, говоришь? Он оглядел её с ног до головы, покачал головой.
– Мне бы лекарства, – повторила Марта. Голос дрожал, из глаз вот-вот готовы были пролиться слёзы. – Но мне заплатить нечем. Вот! – Она сняла золотые серёжки с маленькими бриллиантами, давным-давно, в другой жизни, подаренные Мишелем. – Возьмёте?
– Что я тебе могу дать, девочка? Разве что… – он снял с полки пузатый флакончик синего стекла, сунул в руки, – иди с богом и молись, дочка.
Марта вышла под снег, который всё
