и Крохотуля заблудились, а мама их, наверное, бродит где-то в этом же огромном лесу, разыскивая своих детей, и возможно, уже охрипла, выкрикивая их имена! Ну как же так его угораздило?
–Я уста-ала-а, – провыла Крохотуля. – Не могу-у больше-е.
–Ну ладно, давай присядем где-нибудь, отдохнем, – предложил Малышастик и огляделся. Ему приглянулась небольшая полянка, плотно окруженная соснами и кедрами. Там дети и расположились. Сняли тяжелые корзины, уселись на мягкую хвою и вытянули уставшие ноги.
–Скоро стемне-е-ет! – тихонько провыла сестра и потерла грязными кулаками опухшие от слез глаза.
–Надо было сразу сесть и сидеть на одном месте, – пробормотал Малышастик, холодея от мысли, что им придется ночевать в лесу. – Мама тогда давно бы уже нас нашла.
–Хочу к ма-аме-е! – проревела Крохотуля.
–Я тоже хочу, – огрызнулся мальчик. -Давай ждать. Скоро она сама нас найдет, вот увидишь! А для этого сиди тихо. Вдруг она зовет нас издалека? А из-за твоих рыданий мы ее не услышим!
Крохотуля перестала всхлипывать и прислушалась. Вокруг них царила гнетущая тишина.
Некоторое время дети сидели молча, надеясь и в самом деле услышать голос матери, зовущий их. Но время шло, сумрак сгущался. Приближалась ночь. И вот Крохотуля начала всхлипывать снова. Каждый всхлип был громче предыдущего. Но вместо того, чтобы успокоить ее, Малышастик, к своему стыду, начал вторить ей, зашмыгав носом. Девочка, услышав, что брат тоже вот-вот начнет лить слезы, заревела в голос. Брат и сестра сидели, прижавшись друг к другу, и ревели в темноте до тех пор, пока не уснули от усталости.
Когда Малышастик проснулся, ночной мрак уже слегка разбавили лучи утреннего солнца, с трудом проникшие сквозь плотный хвойный полог. И хотя нельзя было сказать, что стало светло, но все же это была уже не ночь. И ему сразу стало стыдно за свое малодушие. Ведь вчера с наступлением ночи он не сумел справиться с обуявшим его страхом, и еще больше напугал бедную маленькую сестренку тем, что сам разревелся. Крохотуля безмятежно спала, положив голову ему на плечо. Малышастик не хотел шевелиться, чтобы не разбудить ее. Отчасти еще и потому, что она могла снова начать реветь. И откуда у девчонок столько слез? Вдруг мальчик вздрогнул от того, что по его ноге, в том месте, где у щиколотки задрался край брючины, пробежала букашка. Он дернул ногой, стряхивая ее с себя, и проследил за ней взглядом. Каково же было его удивление, когда Малышастик увидел, что коричневый хвойный ковер рядом с ними покрылся ядовито-желто-зелеными островками мха. Самое интересное было то, что мох рос только возле них, окружая, точно ожерелье. Такого яркого больше нигде не было видно. Повсюду в изобилии рос мох другого, темного сине-зеленого цвета. Это выглядело странно. Черная букашка, свалившаяся с ноги Малышастика, бодро ползала по одному из желто-зеленых островков, выделяясь на его фоне. «Что за мох вырос тут всего за одну ночь?» – удивленно подумал Малышастик. Тут сестра открыла глаза и испуганно вытаращилась.
–Где
