душу и удлиняет срок, – закончил за Илью Борисовича Барон. – Не будем об этом… И потом – если вам, как вы говорите, и так все ясно, зачем тогда мои показания-то?
– Следствие интересуют источники приобретения вами валюты, – нахмурился Задульский. – А также я предлагаю вам добровольно выдать предметы, запрещенные законом… У вас есть оружие?
– Бог с вами, молодой человек, – покачал головой Михеев. – Какое оружие, о чем вы?
Следователь помолчал, глядя Барону в глаза, а потом сказал, дернув уголком рта:
– Юрий Александрович, вы напрасно заняли такую позицию… Несолидно как-то – в вашем-то возрасте и с вашим опытом… В квартире, где вы проживаете, во время обыска были обнаружены патроны калибра 7,62 миллиметра в количестве девяти штук… А это уже совсем не смешно, знаете ли… Зачем вам патроны к автомату? Поохотиться решили? На кого, если не секрет?
Барон потер пальцами виски и вздохнул:
– Какая-то сказка про белого бычка получается… Я уже говорил по поводу этих патронов – не было их никогда у меня, и не нужны мне они… А тем более оружие… Староват я уже для таких игрушек.
– Ну а откуда же они взялись-то? – подался вперед Задульский. – С протоколом обыска вас ознакомили? Ну вот… Подписи понятых видели? Или скажете, что маслят[28] вам милиция подбросила?
– А это уж вам лучше знать, – ответил старик, подпирая щеку рукой. – Я к этим патронам отношения не имею. Что же касается понятых… Зачем нам, гражданин следователь, друг другу горбатого лепить? Вы ведь про наших советских понятых не хуже меня все знаете… Спасибо, что гранатомет под кроватью не нашли…
– Я ничего не леплю, Юрий Александрович! – отрезал следователь. – Не желаете откровенно говорить – не надо… Хуже сделаете только себе – как в старом анекдоте: «Пойду пешком назло кондуктору…» Ладно, у вас будет время подумать… Собственно говоря, у меня к вам на сегодня больше вопросов нет. Но с вами хочет побеседовать оперативный сотрудник Владимир Николаевич Колбасов…
– Он хочет, а я – нет, – пожал плечами Барон. – Отправьте меня в камеру, гражданин следователь. Я устал.
– Ничего, – равнодушно ответил Задульский, вылезая из-за прикрученного к полу стола. – Колбасов уже здесь, и много времени разговор не займет. Он вас в камеру и отправит… А мне еще нужно допросить тут кое-кого, вы у меня, извините, не один…
Уже выходя из кабинета, следователь оглянулся и сказал:
– До свидания, Юрий Александрович. Рекомендую проявить благоразумие – для вашей же пользы…
– Всего доброго, – сухо бросил Михеев.
Буквально через полминуты дверь кабинета вновь открылась и впустила еще достаточно молодого черноусого мужчину, в котором Барон сразу узнал задержавшего его опера. Колбасов обладал типично ментовской
