выпустил дым двумя струями через ноздри. Старик с еле заметной усмешкой посмотрел на него, потом перевел взгляд на пачку «Кэмела» на столе:
– Кучеряво живете, начальник…
Колбасов кивнул и погладил себя по животу, продолжая улыбаться:
– Честно говоря, грешен, люблю хороший табачок, вот и балую себя иногда… Тебе вот хотел приятное сделать заодно, а ты, оказывается, не куришь… Чего бросил-то, мотор забарахлил, что ли?
– Да нет, с мотором все в порядке, – отвел старик взгляд от лоснящейся хари опера. Барон вдруг почувствовал, как окатило его изнутри горячей волной ненависти, и прикрыл веки, чтобы не выдать своих чувств этому любителю хорошего табака…
Но Колбасов и так все прекрасно понимал, а потому цыкнул зубом и сказал добродушно:
– Ну ладно тебе, Михеев, кончай дуться… Смотришь на меня просто как Ленин на мировую буржуазию, вот-вот глазами сожгешь…
«Сожжешь, а не сожгешь», – мысленно поправил опера Барон и неожиданно для себя успокоился. Стоит ли, действительно, сердце себе рвать из-за таких вот, кто по-русски даже толком говорить-то не научился… Даром что дипломы о высшем образовании у каждого. (Надо сказать, что сам старик имел безукоризненный петербургский выговор – с детства, видно, въелась в него манера следить за своей речью, мать с отцом привили… С годами, правда, все чаще соскакивали у Юрия Александровича с языка блатные словечки и обороты – с кем поведешься, от тех и наберешься, – но, когда надо было, Барон мог изъясняться не хуже старого университетского преподавателя словесности.)
– Работа у меня такая, – продолжал между тем Колбасов. – Вы – воруете, мы – сажаем…
– Понимаю, – кивнул Юрий Александрович. – Насчет того, что сажаем, понимаю. Приятно встретить человека, работающего по призванию…
Колбасов издевку съел спокойно, глазом не моргнул, наоборот, даже рассмеялся, словно старик что-то очень веселое выдал:
– Слышь, Михеев, кончай… А то у нас прямо КВН какой-то получается… Давай-ка лучше по душам поговорим: ты ведь ученый уже, знаешь, что без нашей помощи отсюда тебе не выбраться… Так?
Барон упер в опера тяжелый взгляд:
– А я у вас помощи просить и не собираюсь… До своих лет дожил – ни разу ничего не попросил, а теперь и вовсе смешно было бы.
– Ну-у, Михеев… – с деланным огорчением протянул Колбасов. – Так мы с тобой не построим, понимаешь… Тебе что же – остаток дней во вшивятнике этом провести хочется? Ты же умный человек! Я тут о тебе кое-какие справочки навел – так тебя чуть ли не профессором считать можно… Уголовных дел профессором… Есть информация, что под тобой две бригады ходило, пока мы их не разбомбили, а ты все из себя какого-то святого Моисея строишь. Отвечать-то все равно придется…
– А что ж так мелко-то? –
