вам доброго, Григорий Анатольевич. Счастливой дороги. Постарайтесь больше не нарушать.
– Спасибо, – очкарик кивнул и засеменил обратно к своей машине…
Миновав четыре перекрестка, черный «БМВ» плавно запарковался на площади перед Морвокзалом. Водитель выключил зажигание, достал из кармана платок и промокнул им вспотевшую лысину. Его пальцы чуть заметно подрагивали, когда он доставал сигарету из пачки.
«Нет, менять надо лошадку, – подумал очкарик, нервно закуривая. – А то как у мусорков рейд какой-нибудь – на каждом перекрестке стопорят, падлы…»
Григорий Анатольевич Некрасов не любил милиционеров. Более того – он их боялся, хотя страх этот тщательно скрывал ото всех, да и от самого себя тоже… Но каждый раз, когда приходилось ему показывать красноперым свои документы, – спину Некрасова обволакивала липкая испарина… А ведь был он человеком действительно солидным и по-своему значимым. Его очень многие знали в порту, где Григорий Анатольевич представлял интересы Виктора Палыча Говорова, известного в определенных кругах под кличкой Антибиотик. У Некрасова тоже было погоняло – свои называли его Плейшнером за внешнее сходство с актером Евстигнеевым… Плейшнера в порту знали действительно почти все, в том числе и старший оперуполномоченный УФСК Аркадий Назаров. Для правоохранительных органов не было секретом, что именно Некрасов контролирует большую группировку братвы, имевшую в Морском порту очень много прибыльных «тем». Другое дело, прихватить Плейшнера практически не представлялось возможным – он формально числился гендиректором одной коммерческой фирмы и никогда ничего не делал криминального собственными руками. В свое время Аркадий Сергеевич Назаров пытался повнимательнее присмотреться к личности Некрасова – комитетчику казалось, что он неплохо изучил Плейшнера, но никаких зацепок выявить не удалось, и в конце концов майор махнул на представителя Антибиотика рукой: авось проколется когда-нибудь сам… Назаров был бы очень удивлен, если бы узнал, что этот самый Плейшнер с таким же волнением и нетерпением ждет прибытия из Швеции контейнеров с «Абсолютом», что и сам Аркадий Сергеевич… А еще больше удивился бы майор, если бы кто-то сказал ему, что когда-то, много лет назад, Некрасова-Плейшнера знали совсем под другой кличкой и фамилией.
От родного папы досталась Плейшнеру фамилия Скрипник, звали его Михаилом, а по отчеству – Игоревичем. И родился он вовсе не в Вологде (как значилось в паспорте Некрасова), а в Челябинске. Давно все это было… Прошлая жизнь – под настоящей фамилией – теперь казалась Плейшнеру каким-то полузабытым фильмом…
В том далеком прошлом, в Челябинске, дружки звали его Мишуткой, и судьба у пацаненка была самой что ни на есть обычной для рано сбежавшего из дома сына родителей-алкоголиков… Первое свое крещение, первый заход в «тюремные университеты» Мишутка получил в шестнадцать лет. Дали ему тогда три года – и это было очень много для его возраста и для совершенного им преступления… В девяносто четвертом
