грот мимо Одноглазого вбежала орава перепуганных слуг, с хозяином садов во главе. Если передо мной они гнусно раболепствовали, то теперь принялись омерзительно пресмыкаться. Сам-то я никогда не благоговел перед титулами и должностями…
Ужин был долог и неспешен и большей частью прошел в молчании. Время от времени я посылал через стол недоуменные взгляды. Незабываемая выдалась трапеза, хотя Госпожа намекала, что ей доводилось харчиться и куртуазней.
Дело в том, что мы были совсем уж как на сцене: играли не только для публики, но и друг для друга. Как тут прикажете наслаждаться жизнью?
По ходу ужина я признался, что не ожидал появления Госпожи. Она сказала, что, после того как мы вихрем вылетели из Башни, поняла: если сию же минуту не бросит все дела, то никогда не стряхнет с себя оков ответственности за империю – разве что кто-нибудь убьет ее и тем самым освободит.
– Значит, просто ушла, и все? Да ведь без тебя Башня рухнет!
– Нет. Я оставила ее под надежным присмотром. Выбрала достойных людей, чьим суждениям верю, но устроила так, чтобы империя перешла под их власть постепенно, до того как они поймут, что я дезертировала.
– Надеюсь, получится.
Я, знаете ли, записной адепт философской школы, которая утверждает: ежели что-то может протухнуть, оно обязательно так и сделает.
– Получится или нет, для нас будет уже не важно. Мы окажемся недосягаемы.
– Но если половину континента охватит гражданская война? Как-то неуютно. В моральном смысле.
– Я считаю, что искупила этот грех загодя.
На меня дохнуло холодом. Ну когда я научусь держать проклятый язык за зубами?!
– Извини. Ты права. Я не подумал об этом.
– Принимаю. Кстати, мне тоже есть в чем повиниться. Я несколько свободно обошлась с твоими планами.
– Э-э? – Вот он, один из тех моментов, когда я выгляжу крайне глупо.
– Я отменила твое плавание на торговом корабле.
– Как? Зачем?
– Имперскому посланнику не подобает путешествовать на старой грязной барже с зерном, Капитан. Надо держать марку. В порту стоит квинквирема «Черные крылья», построенная Душелов. Я приказала подготовить ее к плаванию в Берилл.
Боги! Та самая роковая квинквирема, что доставила нас на север!
– В Берилле нас не слишком любят.
– Ныне Берилл – одна из провинций империи. Теперь граница отстоит от берега моря на три сотни миль. Или забыл, что сам дрался за это?
Хотелось бы забыть!
– Нет. Но за последние несколько десятилетий я где только не побывал…
Если граница отодвинулась так далеко, значит имперские сапожищи топчут асфальт на улицах моего родного города. Никогда не думал, что южные наместники смогут расширить владения империи дальше прибрежных вольных городов – ведь стратегически необходимы для них были лишь Драгоценные города.
– Ну а теперь что не дает тебе покоя?
– Мне?
