и где всё ещё работал мой отец – там большинство женщин рожали без особого вмешательства, и единственная эпидуральная анестезия, которую я видела, была применена главной акушерке, которой помогал главный акушер).
Даже хотя мы выбрали домашние роды искренне, у нас было много вопросов к нашим сиделкам. Например, могли ли они справиться с чрезвычайной ситуацией, такой, например, как кровотечение? Могли ли они зашить разрывы дома? Что, если бы наш ребёнок не дышал при рождении?
Все эти вероятности были свежи в нашей памяти после нашего обучения, и мы решили пригласить доктора, чтобы мы чувствовали, что его дополнительные навыки, в некоторых ситуациях, могут предотвратить отправку в больницу. Я не страдала фобией больницы, но я знала, будучи доктором, что ко мне будут относиться по-другому в больнице. Некоторые из моих медицинских друзей испытали на себе ужасное пренебрежение, особенно после родов – возможно, сотрудники были заняты или ожидали, что они и сами знают все. Я знала, что моё медицинское и акушерское образование было, в лучшем случае, незначительным преимуществом, и я попросила свою акушерку относиться ко мне так же, как она относилась к другим впервые рожающим клиенткам.
Я полностью наслаждалась этой первой беременностью, несмотря на постоянную тошноту – возможно, усиленную работой на двух работах без достаточного отдыха – и я вышла в отпуск, с нетерпением ожидая месяца отдыха и гнездования. Однако, у нашего ребёнка были другие намерения, и Эмма родилась три дня спустя, после коротких, уединённых и удивительно лёгких схваток. (См. «Рождение Эммы», главу 7.) Мне посчастливилось иметь поддержку обеих своих акушерок (которые прибыли, когда я начала проталкивать), и доктора (который вошёл, когда она появлялась), потому что она была очень маленькой и ранней, и ей требовалась наша преданная и специальная забота в начальный период. Я знала также, что, если бы я рожала в больнице, и к Эмме, и ко мне относились бы, как к объектам повышенного риска, и она провела бы много часов под облучением для предотвращения желтухи. Дома она была в наших руках, и наслаждалась домашним светолечением на солнце, на нашем переднем крыльце.
После восторга от родов Эммы у нас не оставалось никаких сомнений относительно домашних родов для наших второго и третьего ребёнка, Зои и Джейкоба. Снова мы выбрали Кристин Шэнэхэн в качестве нашей акушерки и доктора Питера Лукас, с которым мы ближе познакомились после рождения Эммы.
Появление на свет Зои и Джейкоба, которые родились с интервалом только в два года, принесло мне новую реализацию. Интеллектуально я могла сравнить свой опыт родов дома со стандартными методами больницы, и я знала, что то, что было незначительными проблемами дома, вызовет огромное беспокойство и конфликты в больнице – передняя кромка (передний край шейки, который медленно поднимался) с Зоей, где (очень громкий) звук был моим союзником; и три недели «запаздывания» с Джейкобом.
На эмоциональном
