серебристых коснуться,
бросить взгляд великаний на маленький храм
и волною морской обернуться.
Пой рассветную песню, осенний певец!
ту, что вечна и неповторима —
из которой сплетается солнца венец,
ту, что слышится в дантовых rime.
Мне хочется, чтобы это пел соловей,
эта вечно бессмертная смертная птица.
«Оливы и кипарисы…»
Оливы и кипарисы
горы
заросли дрока желтые ирисы
Оливы и кипарисы
море
целует заливами землю
и в ней пробуждаются горы
«Жасмин и сон. И копья кипарисов…»
Жасмин и сон. И копья кипарисов
возносятся огнем зеленых нот.
И небо смотрит в море с удивленьем,
как в зеркало, которое себя
поэтому воспринимает небом.
Поет песок под легкими стопами
идущей в танце женщины нагой —
неведомо куда всегда идущей.
И волны изумрудные ей – дом,
и звезды, так мерцающие ночью,
что виден свет их в нежном взоре днем.
А горы спят, баюкает их солнце,
и рощи спят, баюкает их ветер:
оливы в них осыпаны луной.
Осень
Осенняя элегия
Шелест листьев, созвездий зеленых, мерцающих в тающем солнце.
Шепот крыльев. И имя печальное осени эхо венчает.
Посмотри: это вечер. Он горше осеннего ветра, но вечен
не порыв его горький – его драгоценное время,
память, что бронзой листвы осыпается, с солнцем сливаясь,
с солнцем сливаясь… развеяны в воздухе звонкие поцелуи
влюбленных, не знающих горечи осени, или же лучше
всех остальных ее знающих и оттого засиявших,
чтобы и вечером осени, солнцу подобно, взошли поцелуи,
чтобы ночью сияли они, свежие в лунном дыханье,
в лунном дыханье… колышутся в лунном дыханье и тени,
тени прошедшего, тени грядущего, тени живого:
воспоминанья забытые, слуха коснувшиеся предсказанья.
В лунной реке серебра, в золоте солнц поцелуев —
улицы города, скамейки, кафе, рестораны и парки.
Парки и улицы города, а над ними и в них —
а над ними и в них – неспящее сердце.
осенний вечер
Осенний вечер – вновь скрещенных наших рук
с луной танцующие тени.
Пьянея с нею светом, мы расслышим вдруг
листву колышимых видений.
Дождями осени пусть льются голоса,
Пусть осень – звон листвы опавшей.
Любовью
