тебе бутылку подвозить?» А я ж уже не помню, говорю: «Какую бутылку, за что?» А он говорит: «Ты ж выиграл. Грин-карту. Правду говорил, везучий. Я проиграл – ты выиграл, куда бутылку-то везти?» Я растерялся очень. Все думал, думал, надо ли оно мне. А вот теперь решил: надо. Да и Катька там авось поможет на старте. Может, это мой шанс и судьба. И она меня на мысль наводит не случайно. Вот.
На кухне воцарилась тишина. Сергей, после пары минут разглядывания столешницы, перевел взгляд на меня и стал ждать моей реакции. А она запаздывала. Я была совершенно растеряна от всего происходящего со мной. Мои мозги и без того были совершенно изнурены тяготами последних месяцев, чтобы оказаться способными переварить внезапную и ошеломительную новость. Видимо, история с внезапными Руслановыми планами превысила возможности моего бортового компьютера. Я молчала, никакие слова для комментирования новости на ум не шли.
Внезапно мне стало нехорошо. Зашумело в ушах, кровь прилила к лицу. Я потянулась за тонометром, проверить давление: на фоне событий последних месяцев я вдруг узнала, что оно у меня есть и может довольно серьезно подпортить жизнь. Мужики мои всполошились. Руслан бросился меня обнимать и извиняться, Сергей – искать в аптечке лекарство. Как-то даже неудобно стало, мизансцена сильно смахивала на классическую манипуляцию из старого кино. Кое-как обстановка успокоилась. Я сказала сыну, что мне надо немного времени обдумать новость; он, конечно же, согласился, долго сокрушался, что выбрал неудачный момент для разговора. И мы договорились к выходным встретиться и поподробнее поговорить на эту тему.
Я проснулась, судя по абсолютной темноте за окном, скорее ночью, чем утром. Проснулась, невзирая на накопившуюся усталость, совершенно выспавшейся и отдохнувшей. С вечера на улице было холодно, и Сергей основательно раскочегарил котел. В спальне было жарко, во рту у меня пересохло, и, раз уж не спится, я решила сходить в кухню, взять себе что-нибудь попить.
Сергей, видимо, и не ложился. Сидел за столом, там же, где я оставила его, уходя спать. Сидел и разгадывал кроссворд в какой-то рекламной газете, которые обычно пачками суют в почтовые ящики и которые обычно так же пачками перекочевывают в мусорное ведро. Услышав мои шаги, поднял голову, улыбнулся.
– Чего не спишь?
– Сереж, давай тоже уедем!
– Куда?
– К Катьке, в Америку.
– Ты чего? С чего вдруг? От Руслана переопылилась?
– Нет. Наверное, давно зрела и вот созрела. Какая-то у меня прямо уверенность внутри, что так и надо сделать. Я не могу больше тут. В тревоге, в бесконечном преодолении трудностей, в повальной вовлеченности нас всех в геополитические вопросы «русского мира». Я хочу тихой мещанской жизни. Чтобы пришел с работы, а по телевизору сплошные «мыльные оперы», новости на отдельных каналах, которые можно и не включать. Борща съел и пошел с цветами в сад возиться.
– Борща в Америке нет. Делать-то мы там чего будем?
– Интересно, кто может мне помешать варить борщи в Америке? Делать что там будем? Да
