выбила пачку денег, сложенную пополам. Те лишь тихо ударили по лицу и посыпались ему под ноги бумажным снегом.
IV
Осталось всего полчаса, как раздастся мягкий сигнал, от которого сердце спрячется в пятки, но вернётся, тотчас же, на место. Полчаса – до начала, а она уже готова. Сидела, рассматривая собственное отражение, и не получала никакого удовлетворения.
Перед этим – корчила себе лёгкую гримасу, мяла щеки, показывала проколотый язык, зубами скребла губы, морщилась, оттягивала нижние веки, чесала крючковатый носик и удивлялась, почему с таким идеально симметричным лицом, белой кожей и маленькой родинкой под левым веком она ещё не актриса кино, не уважаемая, всеми, звезда, а самая настоящая шлюха? Как мусор фабрики грёз, популярная среди небольшого числа любителей поиздеваться, кто любит унижение или поклонение. До сих пор не покидало чувство, что она – актёр, заблудившийся на студии порно фильма, играет роль той, кому боль приносит удовольствие.
Смотрела на себя с лёгким отвращением, соглашаясь, что сама к этому пришла. Но на лице девушки напротив не видела страх, а во взгляде прослеживалась пустота и едва ли заметная безысходность. Ведь никто же её силой сюда не привёл, в клетку не закрыл и на цепь не посадил! Никто не распинает на стене, руки не связывает, насильно, рот не затыкает, и в задний проход игрушки не вставляют – она сама вызвалась добровольцем, опробовать себя в этой роли, да ещё и за деньги. Никто ей не виноват, что она попутала жизнь с игрой.
И теперь, она опять готова, пусть и в последний раз в этом «говно-заведении», как выразилась сама, но добровольно вошла в образ некоего гермафродита, смесь Эльфа из Сантой. На голове – зелёная шапочка, из-под неё торчала короткая чёлка, начёсанная пальцами вверх, пропитанная гелем, на брови – миниатюрное колечко, на губе то же самое, бледная кожа, едва ли розовые губы и никакого макияжа. Этого она делать не умела, да и в сценах, когда слезы текут от боли, запачканные глаза ей не к лицу. Никого она просить не хотела, а всё, что сумела – навела на глазах еле заметные рыжие тени.
«Хорошая шапочка», думала она, когда выбирала. «Подойдёт под цвет глаз». Да и подобные длинные хвостики на конце, с шумным бубенчиком, всегда гладила, когда руки нечем занять в ожидании, укладывала на левое плечо, будто волосы. Ладони спрятала в красные перчатки, на грудь надела тугой бандаж из полупрозрачной сетки, а сверху прикрыла боди, из комплекта все того же Эльфа, со звонкими шариками по краях.
Но ниже пояса – часть из одежды Санты: короткие облегающие шортики тускло-красного цвета с окантовкой из пушистого, но фальшивого меха. Грудь она оставила открытой, но под защитой, чтобы лишь глазами довольствовались и не лезли своими мерзкими ручищами. Свои женские прелести тоже остались прикрыты, такой же сеточкой, чтобы ничего не болталось и лишнее не стремилось внутрь, а когда дело дойдёт до внедрения, то разорвать её займёт лишь пару секунд. Ноги же – под защитой колготок и снимать их без – надобности. Устала она от тесной и жёсткой латексной одежды, но нанесла «фальшивые» татуировки, чтобы придать образу более
