и остальные, включая Гетига. Я никогда не могла понять, что Мабир имел в виду, называя их «ипостасями» или «обличьями» Коррузона. Теперь Беллуа говорил об «отражениях». Вот что сбило меня с толку. Я представляла создание, которое способно отправлять в мир свои «осколки», чтобы видеть, слышать и, возможно, даже говорить от Его имени – как будто Гетиг был Коррузоном, просто сменившим шкуру. Такое утверждение показалось мне очень странным.
Но, прежде чем я успела сообразить, что к чему, Мабир сдержанно заговорил:
– Принимая во внимание описания и время – день до середины лета, – мы должны согласиться с тем, что молодые люди видели Летнего дракона… вне зависимости от того, кто он на самом деле – был ли он сам по себе или же являлся отражением Коррузона.
Беллуа промолчал с каменным лицом.
– Но это хороший знак или плохой? – приосанился Томан. Он не любил отвлекаться от дела.
Мабир задумался.
– Появление Летнего дракона не несет ничего доброго или дурного. Однако он символизирует то, что настал некий момент, ведущий либо к длительной эре перемен, либо к кратким свершениям, длящимся лишь один-единственный сезон. Иногда Гетиг прилетает в мгновения наивысшего достатка, поэтому его и называют Летним, – после солнцестояния, когда мир пребывает в изобилии. Но материальный мир непостоянен, и потому появление Летнего дракона способно предвещать как богатый урожай… так и засушливое лето, увядание. Здесь есть множество вариантов. Дариан не ошибся, когда назвал Гетига предвестником перемен. Правильнее, наверное, будет назвать его олицетворением вероятности. Он является лишь одним из проявлений Круговорота. И еще важен контекст. Например, сама местность, а именно деревня Риат, и если конкретнее – то окружение детей Маджи. Не забудьте и то, что к обстоятельствам причисляются и следующие события: ранение Френа и обнаруженный мертвый дракон, не говоря уже о случайном подношении – беспечно брошенной у древнего алтаря туше оленя. Все это не совпадения, и, учитывая страшные вести из Кулоды, они могут быть дурными предзнаменованиями.
Беллуа бросил на меня пытливый взгляд. Я прикусила губу.
– И теперь ты вернулся к тому, о чем говорил я, – кивнул он Мабиру. – Не бывает «местного» там, где речь идет о Высшем драконе, поскольку они есть отражения Коррузона. Явление Высшего дракона неизбежно влияет на судьбу нашего народа, а не только этой деревни. И, конечно же, не парочки подростков. – Беллуа подчеркнул последнее слово, и меня сразу охватило отвращение. – Если мы считаем, что от подростков знамение распространяется на гнездовье, а оттуда на деревню, то должны идти и дальше – до всего Гурваана и Коррузона. Авар – это отражения, или ипостаси, или иные воплощения Коррузона, истинного и неповторимого. Твои попытки отделить Гетига от Высочайшего бессмысленны. И, что гораздо хуже, эгоистичны.
Мабир прищурился.
– Нельзя прогнуть знамение под свои желания. Оно подвластно лишь само себе.
– Но как же
