– или желая утащить его к себе. Две округлые белые груди выступали на ее теле, покрытом до того места, где тело уходило в стену, чешуей. Младшая сестра – вернее, старшая – той сирены, что я видел в винном погребке. И волосы у нее была такие же, из натуральной губки, обожженной солнцем. Окаменевший пожар.
– Обожаю прилечь здесь после обеда…
Я вздрогнул. Это был профессор.
– Кто ее сделал? – Спросил я, показывая на статую.
Его улыбка стала шире.
– Это мой друг Фабио. Замечательный художник.
Хочу ли я с ним познакомиться? Он работал здесь, совсем рядом, в деревушке Марина ди Прайя. Свою мастерскую он устроил в башне. Он знал всех знаменитостей семидесятых, которые приезжали танцевать совсем рядом, в ночной клуб, куда можно было добраться только на лодке. Профессор объяснил мне, как туда доехать, и спросил, показав на кровать:
– Вы уверены, что не хотите вздремнуть?
– Меня ждет жена.
– Вам очень повезло.
Я нашел Пас у «Марлина», где молодежь, разложив на дамбе целый урожай морских ежей, вскрывала их перочинными ножами. Оранжевая сердцевина блестела на солнце. Рядом с этими молодыми телами я чувствовал себя старым и почти невидимым. «Наконец-то ты пришел», – сказала она мне, садясь; купальник обтягивал ее горделивую грудь, которую эти юнцы, судя по их настойчивым взглядам, охотно выпустили бы на свободу.
– Идиотизм, в сущности, эти истории про сирен, – сказала она.
– Почему?
– Женщина-хищница губит мужчин своими любовными песнями. Старое как мир клише. А если вдобавок эти сирены были всего лишь putas[19], которых идеализировали бедолаги, измученные неделями сексуального воздержания, то, честно говоря…
– Но ты не дослушала до конца. Это знание, которое они обещают, тотальное знание.
– Знание, знание. Мы ничего не знаем, Сезар. Увы, мы ничего не знаем.
Она и не подозревала, насколько права.
Она бросилась в воду. И я больше ничего не видел, только пену.
Общество любовников Сирены
Мы нашли его, этот грот. Во всяком случае, нам нравилось так думать. Это было, когда мы возвращались от скульптора.
В тот день я взял напрокат длинную лодку с мотором.
– Куда мы едем?
– Увидишь, mi amor[20].
На шее у нее висел фотоаппарат, солнечные лучи бились в объектив, вспыхивая, когда она наводила его на побережье, невероятную отвесную стену, к которой лепились очаровательные маленькие дворцы, связанные с морем рядами ступенек.
Марина ди Прайя оказалась крошечным портом, притаившимся между двумя утесами. В киоске на дебаркадере предлагали лимонное мороженое, верно, из больших горных лимонов, что свисают, тяжелые от мякоти и сока, в зеленой тени ветвей. Мы полакомились, прежде чем подняться по тропе, ведущей в башню, силуэт которой был отчетливо виден
Шлюхи (
Моя любовь (
